Следы на снегу

Издательство "Дорога" в серии "Истина где-то рядом..." готовит к публикации книгу Е. Зиновьева "Следы на снегу", снимающую завесу с тайны трагической гибели девяти свердловских туристов на Северном Урале глубокой ночью 2 февраля 1959 года. Группа туристов Уральского политехнического института из девяти человек под руководством Игоря Дятлова не вернулась из путешествия по Северному Уралу. Спасательный отряд, направленный в район путешествия, обнаружил ребят на склоне горы. Все они погибли. Причина их смерти была непонятна и загадочна... Предлагаем читателям нашей газеты выдержки из книги.

Не многие знают, что в зимние каникулы 1959 года в один день 23 января в лыжные категорийные путешествия отправились несколько групп студентов четвертого и пятого курсов Уральского Политехнического института. В поход второй категории сложности по Южному Уралу группу из восьми человек повел четверокурсник метфака Михаил Шаравин. На маршрут третьей, высшей категории сложности по Приполярному Уралу отправилась группа студентов четвертого курса УПИ под руководством Сергея Согрина. На подобные же маршруты третьей категории сложности по Северному Уралу в одном вагоне одновременно отправились группы Юрия Блинова и Игоря Дятлова.

Несколько групп совершали свои походы по классическим маршрутам Среднего Урала. Практически весь Урал в ту зиму 1959 года оказался охваченным сетью лыжных спортивных маршрутов турсекции спортклуба УПИ, и это было большим достижением студенческого самодеятельного туризма. Особенно привлекательными казались маршруты: по Приполярному Уралу, где предусматривались три зимних первопроходческих восхождения на вершины гор Сабля, Неройка и Тельпоиз, а также маршрут группы Игоря Дятлова с восхождением на вершину горы Отортен, венчающей Поясовый гребень Северного Урала.

Группа Игоря Дятлова являлась одной из самых сильных и опытных спортивных групп турсекции УПИ, а руководитель ее пользовался большим уважением, не только в своей команде пятикурсников и четверокурсников, но и среди туристов городской туристской секции. Пройдя необходимые контроль и проверки маршрутных книжек и паспортов участников в администрации поселкапоселения Вижай, группы Юрия Блинова и Игоря Дятлова поспешили на свои маршруты. Первая команда выходила на главный гребень Поясового Камня и направилась к хребту Молебный Камень. Вторая команда Игоря Дятлова, подъехав сначала на попутной машине до поселка 41й, а затем отправив рюкзаки с попутной лошадиной подводой до поселка 2й Северный, по существу уже начала свой лыжный марафон от предыдущего поселка, но уже не в полном составе.

На самом старте заболел и сошел с маршрута Юра Юдин, студент четвертого курса экономфака УПИ, имевший солидный опыт пеших и лыжных путешествий по Уралу, Восточным Саянам, Алтаю, многие из которых совершал с товарищами по команде. От поселка 2й Северный группа Игоря Дятлова начала торить лыжню по глубоким снегам с участками наледей сначала по льду реки Лозьвы, потом ее правому притоку Ауспии и через пять дней оказалась в истоках Ауспии у подножия горы Холат-Чахль. Здесь 2 (февраля 1959 года) и прервался след группы Игоря Дятлова, которая к контрольному сроку не вышла в конечный пункт своего маршрута - поселок Вижай.

Между тем остальные группы начали возвращаться в город Свердловск со своих маршрутов. Вернулись группы Ю. Блинова и М. Шаравина. Двадцатого февраля 1959 года и наша команда туристов из восьми студентов четвертого курса УПИ возвращалась в Свердловск из успешно проведенного по Приполярному Уралу лыжного похода высшей категории сложности. Позади остались пережитые в снежных траншеях 13 холодных ночевок, свежие еще впечатления от успешных, захватывающих дух зимних восхождений на вершины гор Сабля и Неройка, острые ощущения от преодоления аварийных ситуаций, когда в одном случае внезапно сгорела, воспламенившись от контакта с печкой наша палатка, а в другом, случайно оброненный в костер и вспыхнувший ярким факелом мой горнолыжный ботинок, от которого осталась одна лишь подошва. Пришлось двигаться в популярных тогда ботах «прощай молодость». Согревало наши души осознание того, что мы не растерялись, в том и другом случаях нашли решение и прошли весь свой маршрут, несмотря на обильные снегопады, крепкие морозы и затяжную в три дня и две ночи пургу, которую мы пережидали замурованные в снежной промозглой пещере. А когда выбрались из нее в мороз -32 градуса, то оказались подобно космонавтам в скафандрах из смерзшейся одежды, и единственное спасение наше состояло в том, чтобы бежать и бежать на лыжах, не останавливаясь, с заснеженного гребня Уральского хребта вниз к спасительному лесу, к большому-пребольшому костру. Кроме того, нас беспокоило и гнало вперед то, что один из нас, спортсмен-лыжник Игорь Кузьминых, мог не дойти до населенки. После холодных ночевок в сырой пещере у него заболели суставы. И даже за полностью разгруженного нами Игоря не было уверенности в том, что он сам пройдет 100 км до ближайшего жилья. Игорь выдержал, постанывал, но шел, а мы торили лыжню, проходя в день полторы суточных нормы. С Игорем Кузьминых все обошлось благополучно. Последние 20 км до поселка Усть-Сопляс Игоря довезли оленеводы коми на своей упряжке, и он с полевого аэродрома Усть-Воя был доставлен санитарным самолетом в Печору.

Удивило нас то, что на перроне станции Свердловск-Пассажирский не было встречающих нас друзей. И тут же обожгла тревожная весть: из похода по Северному Уралу до сих пор не вернулась группа Игоря Дятлова. Объявлены поиски!? Как же так? Мы в один день 23 января уезжали с вокзала на маршруты, а у Игоря Дятлова к тому же был заявлен более короткий на целых 10 дней маршрут. Они должны были вернуться раньше нас. Контрольный срок возвращения группы в поселок Вижай истек 12 февраля, а в Свердловске ребят ожидали к 14-15 февраля. Первыми тревогу подняли родители Л. Дубининой и Р. Слободина. 17 февраля забеспокоилась Римма Сергеевна Колеватова, сестра Саши. Спортивные чиновники почти неделю сохраняли беспечность. Лишь через горком партии родственникам удалось достучаться до директора института Н.С. Сиунова. Первым 19 февраля был отправлен в город Ивдель для организации поисково-спасательных работ начальник учебной части военной кафедры УПИ полковник ГС. Ортюков. 20 февраля 1959 года в экстренном порядке было проведено собрание турсекции УПИ. Пришли 70 человек, в том числе те студенты, которые уже вернулись из лыжных походов и те, кто только что заканчивал зимнюю сессию и собирался путешествовать в зимние каникулы. Председатель турсекции УПИ Борис Мартюшев огласил лаконичную повестку собрания: ЧП с группой И. Дятлова! Тут же началась запись добровольцев в поисково-спасательные группы. Записывали только ребят. Девчата взялись поддерживать круглосуточную телефонную связь со штабом. Присутствовавшие на собрании: заведующий кафедрой физвоспитания A.M. Вишневский, председатель студпрофкома В.Е. Слободин - рассказали о чрезвычайной ситуации, призвали туристов к участию в поисках своих товарищей. Туристским, группам была выделена материальная помощь для закупки продуктов, выдавалось снаряжение.

Не успели мы опомниться и отойти от своего его похода, как на следующий же день был мобилизован на поиски руководитель нашей группы Сергей Согрин. Пришла неделей раньше из лыжного маршрута и была отправлена на поиски группа Юрия Блинова. Был изменен маршрут и переброшена на поиски находящаяся в том районе группа Владислава Карелина. В институте воцарилась напряженная атмосфера времен гражданской войны, как будто «Все ушли на фронт!» Спортивный клуб УПИ опустел. Весь институт, а затем и город загудели как встревоженный улей. Всюду стояли вопросы: «Где ребята? Что с ними?» В некоторых кругах уже появились слухи об атомных испытаниях, якобы начавшихся в горах на севере от Ивделя. Люди северных поселков области видели вспышку, слышали гул, ощутили дыхание ударной волны. В довершение ко всему удивляло периодическое, примерно раз в полмесяца появление на ночном небе загадочных огненных шаров. Их с начала января 1959 года наблюдали многие жители в окрестностях Нижнего Тагила, Серова, Ивделя. Жители встревожены. Слухи ширятся. Власти обеспокоены и начинают брать ситуацию под свой контроль.

21 февраля спецрейсом на самолете АН-2 вылетели в Ивдель и начали облет района путешествия по маршруту пропавшей группы председатель спортклуба Лев Семенович Гордо и член бюро турсекции Юрий Блинов. Юра и его товарищи были последними, кто виделся с командой Игоря Дятлова при выходе на маршруты из поселка Вижай. 22 февраля организованный при профкоме УПИ штаб спасательных работ формирует первые поисковые отряды из туристов и альпинистов. Один из таких отрядов возглавляет третье-курсник Борис Слобцов, другой студент четвертого курса Олег Гребенник, третий - известный турист, мастер спорта, Моисей Аксельрод, уже выпускник УПИ. Все трое имеют альпинистский или туристский опыт. Областные власти мобилизуют и военных: сначала забрасывают группу капитана А.А.Чернышова, а впоследствии группу оперработников под руководством старшего лейтенанта Моисеева с розыскными собаками. Из геологоразведочной партии был командирован на поиски радист Егор Неволин и двое сопровождающих радиста оленеводов-манси Степан и Николай Куриковы. Еще двое других охотников манси прибыли на оленях из Суеватпауля.

Позже были подключены и другие военные: курсанты школы сержантов Ивдельлага под руководством старшего лейтенанта Потапова и группа саперов во главе с подполковником Шестопаловым. Из Москвы для экспертной оценки ситуации направляются в Ивдель опытные туристы: Бардин, Баскин, Шулешко и прикомандированные к ним из Свердловска Королев и Согрин. Для оперативного руководства поисковыми отрядами непосредственно в горах назначается опытный и авторитетный мастер спорта по туризму Евгений Поликарпович Масленников. К поискам пропавших студентов подключают военную кафедру УПИ во главе с начальником учебной части полковником Г.С. Ортюковым. На него возложена задача координировать действия всех отрядов гражданских и военных, управлять полетами самолетов и вертолетов гражданской и военной авиации, поддерживать связь с Е.П. Масленниковым, местными и областными властями, руководством института. Формированием и подготовкой студенческих групп к поискам занимался заведующий кафедрой физвоспитания A.M. Вишневский. К нему мы и обратились с просьбой направить нашу группу на поиски наших друзей. Ответ был прост: "будьте готовы, придет и ваш черед...". Сам А.М.Вишневский вскоре был откомандирован в город Ивдель, где в двухэтажной гостинице разместился штаб поисково-спасательных работ. А между тем поиски набирали свои обороты. Мы чувствовали нарастающую напряженность ситуации, как будто происходило очень важное, но скрытное событие. После зимних каникул в УПИ возобновились учебные занятия. Но как могли заниматься студенты туристы, когда их товарищи отсутствуют уже две недели"? За это время должны кончиться все продукты. Что с ними? Этот вопрос волновал не только студентов, но и всех жителей Свердловска.

26 февраля 1959 года группа студентов УПИ, возглавляемая Борисом Слобцовым вышла на след группы Игоря Дятлова. Вместе с проводником манси Степаном Куриковым, добравшимся в верховья долины реки Ауспия, Б. Слобцов и М. Шаравин вышли на поиски пропавших туристов группы Игоря Дятлова. Следуя по заявленной нитке маршрута, они обнаружили лыжный след, ведущий из долины реки Ауспии к перевалу между вершиной восточного отрога с высотной отметкой 880 метров и горой Холат-Чахль с высотной отметкой 1079 метров, находящейся на главном гребне Поясового Камня. На границе леса лыжный след скрылся. Поднявшись на перевал, поисковики начали траверсировать северный склон горы Холат-Чахль в направлении к вершине горы Отортен. Сославшись на нездоровье, проводник отказался сопровождать студентов по безлесной части и вернулся в лагерь. Михаил Шаравин, как опытный охотник и таежный следопыт, первым заметил на заснеженном склоне горы Холат-Чахль (1079 м) темный угол почти занесенной снегом палатки с торчащей стойкой. Приблизившись и вскрыв .палатку, Б. Слобцов и М. Шаравин обнаружили в ней телогрейки, лыжные ботинки, одеяла, фотоаппараты, фляжку со спиртом, рюкзаки, часть продуктов и другие вещи, а под днищем палатки лыжи, уложенные перпендикулярно длинной оси палатки и гладкой скользящей поверхностью, обращенной кверху. Палатка располагалась в пологой части северного склона горы Холат-Чахль в 300 метрах от вершины и установлена была на заранее подготовленной заглубленной площадке, защищенной от западных ветров стенкой из снежных брусков и насыпанного снега.

Один торец палатки был ориентирован на юго-восток к перевалу в долину Ауспии, другой - на северо-запад в долину Лозьвы. Людей в палатке не оказалось, но вниз в долину Лозьвы уходили следы. Они начинались от торца и продольного разреза в боковой стенке палатки и шли параллельно, то расходясь, то сужаясь. Странное дело: следов насчитывалось местами восемь, а местами девять пар. И спускались они вниз, как будто двумя шеренгами: то сближаясь, то расходясь, а длина шага составляла около метра. Среди них были отпечатки следов разутых ног, но в носках, некоторые отпечатки оставили валенки, местами был различим отпечаток каблука лыжного ботинка. При этом следы столбиками возвышались над продуваемой ветрами поверхностью склона. Спускаясь вдоль отпечатков следов, ведущих от палатки по направлению к заметно возвышающемуся на склонах отрога разлапистому кедру, Б. Слобцов и М. Шаравин сначала потеряли, а через некоторое расстояние вновь, обнаружили следы, которые появились уже в березовом подлеске и вели вдоль ведущего к Лозьве оврага. И снова, тщательно оглядывая местность, Михаил заметил вблизи кедра темный предмет. Перед кедром была ровная площадка, а на ней поисковики обнаружили остатки костра, вблизи в 3 метрах под одеялом замершего Юру Дорошенко, раздетого, с обожженными руками, несколько в стороне Юру Кривонищенко, в подобном же состоянии. Борис и Миша, удрученные увиденным, с рухнувшей надеждой на благополучный исход вернулись к своей палатке в долине реки Ауспии.

По рации в Ивдель ушла информация о трагических находках. Штаб предписал всем группам поисковиков сосредоточиться в лагере на берегу реки Ауспия и приступить к поискам остальных «дятловцев». Скорбная весть долетела вскоре до Свердловска. Трудно, очень трудно было смириться с мыслью, что двое добродушных, подвижных, оптимистичных ребят ушли из нашей жизни. С Юрой Дорошенко мы совершили первый в своей жизни категорийный лыжный поход по Среднему Уралу. Нас было 20 студентов второго курса. Юра был руководителем этого похода. Выбранный им маршрут проходил сначала вдоль реки Чусовой от Староуткинска до села Мартьяново. Помнится, возле утесов мы с удовольствием озвучивали эхородящие скалы. Потом одолели не менее интересный горнотаежный отрезок маршрута ,от поселка лесорубов Большие Галашки, до поселка Уралец. "Наиболее впечатляющим оказалось радиальное восхождение на гору Старик-Камень. На спуске впервые познали чувство взаимовыручки, поддерживая неумеющих еще спускаться на лыжах девушек. И вспоминается, как в нашем агитконцерте перед местными жителями Боб Мартюшев и Юра Дорошенко мастерски сыграли сцену из чеховского «Злоумышленника». И еще нас г Юрой Дорошенко сдружили походы по Восточному Саяну. В период 1957-58 годов туристская секция спортклуба УПИ стала самой многочисленной, массовой и популярной в институте, готовила самое большое количество спортсменов. Вместе с тем она нуждалась в опытных руководителях массовых и спортивных походов. Так и оказалась на Восточном Саяне наша команда в составе Юрия Дорошенко, Юры Юдина, Бориса Мартюшева, Саши Ивлиева, Гали Радостевой, Люси Киселевой и автора этих строк, которому впервые было доверено руководство пешеходным походом II категории сложности. По параллельному маршруту с нами взаимодействовала команда первокурсников, руководимая Вадимом Брусницыным. Из этого похода мы возвратились как будто заново родившимися людьми: сплоченными, возмужавшими, наполненными яркими впечатлениями. Одно из них: к нам на лесную опушку, заросшую черничником, под вечер, когда ставились палатки и разжигался костер, пожаловал вдруг большой бурый медведь. Об этой неожиданной опасности возвестил истошный крик Юры Дорошенко. Сам он, не задумываясь, неустрашимо двинулся к зверю с геологическим молотком в рукax. Мы не могли не поддержать отважного нашего товарища и с улюлюканьем: «Даешь мишку!» дружно бросились к медведю кто с топором, кто с ножом, кто с палкой. Мишка, мирно промышлявший сладкую черничку, не выдержал психической атаки и, роняя пропущенные через себя черничные «лепешки», спешно ретировался. Юра Дорошенко недолго преследовал зверя, но возвращался к стоянке с видом победителя, смелым, отважным переборовшим страх, человеком.

С Юрой Кривонищенко связаны более ранние воспоминания периода туристского рождения. Туристское «крещение» нас, новичков, состоялось в трехдневном ноябрьском походе 1956 года на классическом пешеходном маршруте: станция Кузино — Нижнее село —село Трека — село Каменка — станция Кузино. Одним из организаторов этого массового похода приблизительно из пяти десятков студентов был Игорь Дятлов. Довольно часто проложенный Игорем с помощью компаса и карты маршрут приводил толпу к излучинам реки Чусовой, обрамленным красавцами утесами: Шайтан, Сенькин, Висячий, Сокол. В перерывах между ходьбой, преодолением препятствий и организацией обедов вся свободная от приготовления пищи масса туристов высыпала на лед Чусовой. Чудные звуки двух мандолин, усиленные многократным эхом от скал, далеко разносились окрест, создавая лирический настрой. Струны мандолин, послушные в руках Коли Попова и Юры Кривонищенко извлекали мелодии то песен, то старинных вальсов, звали к танцам на льду. Чем не паркет и колонный зал! В тот раз после появления фотоснимков похода, которые мастерски делали Игорь Дятлов, Коля Тибо-Бриньоль и Люда Дубинина, нас, «крещеных» новичков позвали отметить это событие песнями и массовым чаепитием на квартиру Юры Кривонищенко. В небольшой комнате Юры собрались практически все участники ноябрьского похода и яблоку некуда было упасть. Юра Кривонищенко вырос в интеллигентной семье. Такие студенческие чаепития поощрялись его родителями и еще более сплачивали нас, второкурсников, с более старшими и опытными товарищами. Юра Кривонищенко участвовал во многих категорийных походах Игоря Дятлова и был его надежным другом.

Думая впоследствии об этих самых здоровых и сильных в группе парнях, неподвижно распростертых невдалеке от погасшего костра, невольно содрогаешься - какую миссию они взяли на себя, поддерживая гаснущее пламя на пронизывающем всеми ветрами и лютым холодом пятачке под кедром?! Какую нечеловеческую силу и волю пришлось им сконцентрировать, чтобы, влезая на кедр, ломать и бросать в огонь все новые и новые кедровые сучья толщиной в человеческую руку. И какие адские боли выпало перенести этим ребятам, чтобы обожженными руками, своими телами ломать сучья, падать вместе с ними, оставляя клочья живой еще кожи на других ветках кедра, срывать сучья и поддерживать этот факел! Нет, не могли они замерзнуть у пылающего жаром костра в процессе адской физической работы. Тут замешана другая скрытая причина, от которой они замертво свалились на заготовленные сучья. Думаю, что одинокий кедр был им нужен как маяк возвещавший: "Люди! Вы найдете нас здесь!" А где же остальные дятловцы? Короткий угасающий день и надвигающаяся февральская темнота не могли дать ответа. Вернувшись в лагерь на реке Ауспия, ребята принесли эту мрачную весть. Сюда уже сходились и разбивали свои палатки несколько поисковых групп: Блинова, Карелина, Аксельрода. До этого момента еще оставалась некоторая надежда обнаружить дятловцев живыми ...Среди поисковиков воцарилось тягостное молчание. Даже пайки спирта не помогали сбросить оцепенение и стресс. Залезли в палатку, где была установлена и согревала теплом жестяная печка с подвешенной горизонтально вдоль палатки и выведенной в торец дымовой трубой. Среди ночи раздался крик: «Горим!». Труба расстыковалась. Весь дым из печки повалил в палатку удушая людей. С трудом М. Шаравину, проявившему хладнокровие и выдержку, с помощью уже выскочивших наружу ребят удалось установить трубу на прежнее место. Оказалось, что это Слава Хализов, пораженный трагическим известием о гибели ребят и всю ночь ходивший вокруг палатки в возбужденном состоянии случайно запнулся за растяжку, поддерживающую дымовую трубу. Коснувшись брезентового полога, раскаленная труба воспламенила его. Наша приполярная история с печкой повторилась и здесь. В дальнейшем туристы перешли на шатровые палатки, где труба выводилась вертикально и стали безопасной. Утром следующего дня прилетевший из Ивделя вертолет высадил проводников с розыскными собаками. С их помощью в 850 метрах от палатки на склоне под десяти-сантиметровым слоем наметенного снега была обнаружена Зина Колмогорова. Она лежала на правом боку, одетая, но без обуви. Положение туловища, рук и ног выражали движение к палатке. По-видимому, смерть наступила внезапно. И связано это было с поражением внутренних органов. Неоспоримое свидетельство этому окровавленный снег от кровотечения из горла и носа.

Зина Колмогорова после окончания средней школы, а затем ремесленного училища, в 1954 году поступила на радиофак УПИ. Учеба в институте давалась трудно. Но своим упорством она затмевала даже учившихся в институте китайцев, с которыми приходилось сталкиваться в библиотеке института. Только после ухода из общего читального зала отзанимавшихся допоздна азиатских товарищей Зина вставала из-за стола и последней покидала библиотеку. Зина была удивительным, щедрой души человеком, любимицей турсекции УПИ. С Игорем Дятловым она училась на одном курсе, на одном радиотехническом факультете. И, естественно, не без участия Игоря попала в турсекцию. Практически все зимние и летние каникулы проводила в лыжных и пеших походах. Зина добровольно взвалила на себя груз организационно-массовой работы в турсекции УПИ. Вела учет и агитацию по приему в турсекцию новичков, подготовку значкистов. Здесь ей не было равных. Находясь в гуще ребят, будь то в институте, на соревнованиях по туризму или на маршруте, Зина тормошила и приводила в движение всех, становясь застрельщицей любого дела и душой коллектива.

На третьем курсе Зина отправилась в сложный поход по Горному Алтаю. В районе Телецкого озера ее укусила ядовитая змея. Спасла её семья лесничего, прикладывая к ранкам от укусов змеи сыворотку от простокваши. Зина мужественно перенесла это болезненное критическое состояние, но очень переживала за задержку группы на маршруте. В период зимних каникул 1958 года сумела сходить в лыжный поход по Северному Уралу. Зина была гордостью всей турсекции УПИ. Она была желанной в любой туристской группе, отправляющейся в любой маршрут. 5 декабря 1958 года Зина вместе с Игорем Дятловым организовали массовый агитпоход турсекции в Смолинские пещеры, где участвовало рекордное количество туристов - приблизительно около 75 человек.

По традиции в школе деревни Смолино дан был удачный агитконцерт для местных жителей. И, как всегда, было весело. Освоение Смолинских пещер заканчивалось веселыми играми, шутками у большого костра. На следующее утро мы небольшой группой, в которую входили Игорь Дятлов, Зина Колмогорова, Слава Хализов, Люда Блинкова, Тамара Заикина и автор этих строк, совершили 25-километровый лыжный маршбросок из деревни Смолино до села Клевакино, где проживали мама и родня Зины Колмогоровой. Пришли усталые уже в темноте. Хорошо и душевно попели, переночевали, а на следующий день были в Свердловске. Начиналась подготовка к зимней сессии и одновременно к проведению лыжных походов по Уралу, в том числе и этого, оказавшегося трагическим, выхода к горе Отортен. А между тем Зина Колмогорова еще в декабре 1958 года могла оказаться в нашей группе, которая под руководством Сергея Согрина готовилась в лыжный поход на Приполярный Урал. Очень уж понравилась ей наша ровная команда. Мы с удовольствием включили ее а свой состав. Но Зина жутко торопилась. В ее планах было: сходить в поход, поскорее вернуться на преддипломную практику, а в промежутке с недельку погостить у своей мамы в деревне. Очень казнили мы себя за то, что не уговорили Зину пойти на Приполярный Урал.

Приблизительно в один день с Зиной в 300 метрах на склоне выше кедра манси нашли тело руководителя похода Игоря Дятлова. Игорь лежал на спине головой в сторону покинутой палатки, без головного убора, занесенный снегом, рукой как бы охватывая стволик березки. Игорь был одет достаточно тепло: кальсоны, лыжные брюки, ковбойка, свитер, меховая безрукавка, на одной ноге носок шерстяной, на другой - хлопчатобумажный. Видимо, в этой одежде и покидал спешно палатку с прерванной холодной ночевкой, а потом - пытался вернуться к палатке вслед за Зиной.

Игорь Дятлов к моменту выхода на маршрут находился в пике своей спортивной и физической формы. В тактическом отношении он наметил безупречно правильный маршрут: с сооружением лабаза в верховьях р. Ауспия, радиальным выходом на горы Отортен с облегченным грузом сначала траверсом пологой части северного склона горы "1079" и затем прямо по гребню Поясового Камня, используя легкопроходимый твердый фирн, и с возвращением тем же путем обратно. Этот вариант предусматривал, при необходимости, легкий спуск с гребня до полосы леса к долине Лозьвы, где можно было бы устроить теплую ночевку с печкой. Таким образом, спланированный радиальный выход мог быть выполнен за два-три дня. Дальнейшим маршрутом предусматривалось пройти от лабаза в верховья р. Ауспии, подняться на гребень главного хребта Поясового Камня и по западным его склонам двигаться в направлении на юг до горы Ойка-Чакур. Это была самая южная точка маршрута, от которой предстоял выход на восток в поселок Вижай, где начинался и должен был закончиться маршрут.

Руководитель похода Игорь Дятлов, несомненно был незаурядной личностью. Он рос в многодетной семье, проживающей в городе Первоуральске. Очевидно, от отца, механика по профессии, работавшего на заводе "Хромпик", Игорю передалась склонность к технике, а от матери, трудившейся в клубе имени Ленина, общительность, доброта и расположенность к людям. По воспоминаниям младшей сестры Людмилы, родительский дом был напичкан техникой. Игорь сам смастерил телескоп и следил за полетами первых искусственных спутников. Увлекался радиолюбительством, собирая самодельные приемники и даже радиостанцию. Эта страсть, видимо, и привела его на радиотехнический факультет УПИ, где он наряду с обучением занимался научной работой и подавал большие надежды, так как получил предложение остаться на кафедре еще до защиты диплома. Кстати говоря, в комнате общежития №10, где Игорь жил, тоже появилась сделанная им рация. Он часто пользовался ей для связи с родительским домом в Первоуральске, и таким образом просто решал проблему междугородных переговоров.

Еще в школе Игорь увлекся фотографией, и его снимки отличались художественным вкусом. Но самой большой страстью Игоря стало увлечение самодеятельным спортивным туризмом.

Здесь, в родительском доме, зачастую перед походами собирались его друзья. Изготовлялась походная печка, сшивалась сдвоенная длинная палатка. Игорь буквально с первого курса попал на "туристскую тропу". Этому немало способствовал его старший брат Слава, который учился в УПИ на два курса старше и ходил в походы в одной компании с известными туристами Анатолием Григорьевым, Володей и Валей Полуяновыми. Володя Полуянов так вспоминает об этом времени. "Желание путешествовать по Чусовой среди студентов УПИ было великое. Набралась группа двенадцать человек. Это не так уж мало, учитывая, что в 1951 г. туризм в УПИ только-только начинался. Мы рассчитывали максимум на 10 человек (две лодки по 5 человек), и теперь нам предстояло в кратчайшее время приобрести еще одну лодку. За это взялись мы со Славой Дятловым, соучастником по школе и институту. Славка Дятлов долго держался в туризме, своеобразный сердешный парень, влюбленный в радиотехнику, и его брат 15 летний Игорь Дятлов, на судьбе которого стоит остановиться отдельно.

Благодаря Игорю, мы в походе были с собственным самодельным приемником, что в 1951 году представляло собой весьма редкую вещь. Не думали мы тогда, беря в поход этого парнишку, что этот поход будет для него роковым, что он на всю жизнь влюбится в туризм и восемь лет спустя отдаст ему самое дорогое свою жизнь. Этот долговязый парнишка, нескладный с виду, с далеко не красноречивым выговором, обладал поистине феноменальными способностями в области радиотехники. Уже в 15 лет он делал довольно сложные приемники и магнитофоны.

Будучи студентом УПИ, он поражал преподавателей своими способностями, и можно уверенно сказать, что наука в его лице приобретала достойного сына. Игорь был скромным человеком, которого меньше всего интересовали вечера, игры, девушки, короче говоря, все то, что люди называют «культурным времяпровождением». Эту сторону жизни у него отнимал туризм. За годы института он основательно исходил Урал, ряд его фотографий помещены в книге Р.Б. Рубель и Е.П. Масленникова "Путешествия по Уралу."

Уже в 1956 году Игорю Дятлову крупно повезло. Он попал на Восточный Саян в составе сборной туристской команды Свердловской области под руководством В. Королева и получил в этом путешествии огромный опыт. Чего стоило восхождение на самую высокую вершину Восточных Саян - пик Грандиозный. А сплав с шестом на саликах по порожистому Кизиру останется уникальным явлением в истории Свердловского туризма. На сплаве Игорь впервые пытался применить свою самодельную рацию. Будучи избранным на период 1957-1958 г.г. председателем турсекции УПИ, Игорь Дятлов безусловно являлся самым активным действующим спортсменом и одним из лучших организаторов самодеятельного и массового туризма в институте. Конечно, в его команду нелегко было попасть. Он предъявлял высокие требования не только к физическим кондициям ребят: выносливости, физической силе, но прежде всего к моральным качествам человека: совместимости, общительности, терпеливости, способности восхищаться и радоваться природе, вносить в коллектив свежую струю, умению петь, веселится, играть, расслабляться. Посмотрите на его замечательные фотографии. В них не только великолепные композиционно построенные пейзажи, но и динамика маршрута, мастерски отснятые сценки отдыха в виде акробатических пирамидок, групповых и индивидуальных портретов.

Игорь не просто отбирал, он готовил ребят к трудным походам. Помню, перед Саянскими выездными лагерями мы в марте-апреле перед весенней распутицей выезжали с ним на склоны горы Волчихи, учились ходить в связках по скалам и заснеженным склонам, познавали секреты ориентирования на местности, устраивали холодные ночевки. При этом имитация настоящего похода отрабатывалась с помощью балластного груза в рюкзаке и натурального пота, появляющегося на наших спинах при ходьбе по проваливающемуся снегу. Игорь не мог взять каждого в свою команду, отправляющуюся в категорийный поход, но формировал из нас группы, уже подготовленные к самостоятельному прохождению маршрутов. Причем делал это с.искренней заботой и доброжелательностью.

Именно поэтому Игорь Дятлов пользовался авторитетом среди участников путешествий, и его решения, принимаемые на маршруте, не были авторитарными, а тщательно продуманными, рациональными и принятыми всей командой. Новый 1959 год ребята встречали в лесу на берегу реки Чусовой неподалеку от станции Бойцы. Ребята опробовали палатку, личное снаряжение. Отрабатывались последние элементы действий группы в условиях холодных ночевок на предстоящем маршруте. У ребят была с собой печка и даже походная рация собственной конструкции Игоря Дятлова. Непонятно, почему они не взяли ее на маршрут. Предполагаю, что из-за большого веса снаряжения, при котором добавка рации и аккумуляторных батарей могли замедлить прохождение маршрута.

В этом последнем маршруте все решения были тщательно продуманы и выверены. Группа, двигаясь по глубокому снегу на льду Лозьвы и берегом Ауспии, несмотря на уже проложенный лыжный след охотников манси, за четыре дня маршрута от поселка 2-ой Северный до высоты 1079 м все же накопила отставание в полдня. Поэтому в ходе разведки 1 февраля на перевал в отроге между вершинами 1079 и 880 м и было принято (по моему предположению) единственно правильное решение не спускаться в долину Лозьвы с ее глубокими снегами, а идти к горе Отортен траверсом по отлогим склонам, а затем после прохождения горы Холат-Чахль подняться на главный гребень и двигаться к Отортену через ряд других плоских высот этого хребта. Уплотненный ветрами снежный фирн мог быть надежной гарантией быстрого радиального выхода и возвращения к лабазу. Этим путем, ставшим сейчас "тропой Дятлова", проходят к Отортену многие группы туристов. Думается, что это решение было и рациональным и единодушным. Не могли ни Игорь, ни любой участник предполагать, что здесь пройдет трасса смертоносного снаряда, которому суждено будет взорваться именно над ними.

28 февраля радиограмму о трагической находке четырех погибших "дятловцев" приняли по телефону круглосуточно дежурившие в спортклубе УПИ студентки-туристки. А по институту и по городу уже поползли новые слухи о возможном убийстве студентов бежавшими заключенными Ивдельлага, или ... охотниками манси. Думается, что к запуску подобных слухов были причастны некоторые органы, которые готовили эту версию, чтобы, скрыть правду об истинных причинах гибели студентов. Вспомним опубликованное журналистом А. Гущиным в газете "УР" № 41 от 03.03.1999 г. признание поисковика В. Карелина, что следователь Л. Иванов буквально навязал и заставил внести в протокол следствия высказанное Карелиным предположение "о возможном нападении на туристов вооруженной группы людей". И еще в первые дни следствия Л. Иванов непрестанно твердил только одно: "Студенты погибли не своей смертью, это убийство." Подобные предположения и версии не так невинны, как думают их сочинители.

Давайте вспомним свидетельские показания первого следователя Ивдельской прокуратуры В. И. Коротаева, который начинал уголовное дело о гибели туристов в районе горы Отортен: "На месте катастрофы я оказался одним из первых. Довольно быстро выявил около десятка свидетелей, которые рассказали, что в день убийства студентов пролетел какой-то шар. Свидетели манси Анямов, Санбиндалов, Куриков не только описали его, но и нарисовали (рисунки эти из дела потом изъяли).

Все эти материалы вскоре затребовала Москва. И пока выше-перечисленные манси находились на поисковых работах, делая все чтобы найти похороненных снегом студентов, соответствующие органы уже "шили" на них дело. "Пока я работал на перевале, милиция начала "колоть" семьи аборигенов. Их пытали, представляете! Раздевали до нага и выгоняли на мороз, не кормили. Москве требовалась приличная версия. И, наверное, в результате все бы свалили на манси. Но однажды в прокуратуру случайно пришла местная портниха тетя Нюра. Ее решили задействовать в качестве понятой при осмотре тут же разложенной палатки. Тетя Нюра осмотрела располосованный брезент и авторитетно заявила: "А поролито изнутри". Я пригласил экспертов из Ленинграда, те версию тети Нюры подтвердили. А тем временем соплеменникам не дал пропасть депутат областного совета Степан Куриков. Он встал на лыжи, взял направление на юг и дошел на них прямо до свердловского обкома партии. В общем, и манси оказались ни при чем."

В этот же день 28 февраля уже прилетевшие военным вертолетом из Ивделя следователи начинают внешний осмотр палатки и найденных трупов. В качестве свидетелей и понятых привлекаются некоторые военные, манси, руководители и участники поисковых групп. На бедную голову уже убитого непонятно каким оружием, но не похороненного руководителя группы Игоря Дятлова посмертно посыпался град камней и выпущено много ядовитых стрел. Чаще всего они исходили от некомпетентных в туризме людей, всякого рода чиновников и представителей, властей, но прослеживается и намеренная со стороны следователей линия, направленная на искажение действительной картины, умолчания фактов, событий и результатов экспертизы в целях сокрытия истиной причины гибели неповинных "дятловцев", сохранения секретности вокруг проводивших испытаний "огненных шаров" и "государственной тайны", которая переставала таковой быть ввиду безалаберности ее охранников, не сумевших оградить район испытаний от проникновения случайных туристов, охотников, рыбаков и других групп населения. Запутыванию истинных причин трагедии немало способствовали и мы сами, плодя нелепые версии и предположения, игнорируя непреложные факты, показания очевидцев, свидетельства происходящих явлении.

Лишь 4 марта по пути подъема от костра к палатке приблизительно в 500 метрах от кедра проводники нашли под снегом Рустема Слободина. Положение его тела напоминало позу человека, движущегося вверх к недосягаемой палатке. Сравнительно тепло одетый, в майке, в нательной с начесом трикотажной рубашке, ковбойке и хлопчатобумажном свитере, а под лыжными брюками: трусы, кальсоны и сатиновые штаны, заправленные на ногах в четыре слоя носков, - Рустик производил впечатление человека, который провел в палатке холодную ночевку и готовился к выходу наружу, ибо один валенок был уже на ноге, а вторую ногу собирался обуть, но ... не успел. Об этой готовности свидетельствовали также застегнутая на все пуговицы ковбойка, застегнутый на английскую булавку накладной карман с паспортом, деньгами и авторучкой, а также находящиеся в других карманах перочинный нож, коробка спичек, расческа в футляре и карандаш. Видимо, что-то помешало Рустику надеть второй валенок на левую ногу и заставило экстренно покинуть палатку... Возможно он был дежурным и уже приготовил для выхода китайский фонарик, который и был обнаружен потом за палаткой. Дежурные поднимаются раньше всех, обычно в промежуток от 5 до 7 часов утра. Думаю, что холодная ночевка и ранний подъем необходимы были группе для маршброска к Отортену, причем до гребня оставалось преодолеть всего 300 метров подъема, но вмешалось время. По моему мнению, именно в это же раннее утро 2 февраля внезапно появилась над палаткой неведомая сила, которая оказалась для группы катастрофической. Применительно к Рустему Слободину такие формулировки гибели, как "замерз на пути подъема к палатке", или "погиб от замерзания совершенно неприложимы и беспочвенны. Интересно говорит о Рустике его старший брат: "Наши родители длительное время проживали в Средней Азии. По имени одного из национальных народных героев и был назван родителями Рустам. Летам - за полгода до трагедии Рустам вместе с нашим отцом приехали ко мне в геологоразведочную партию в Киргизии. После этого они вдвоем совершили горнопешеходный переход через горы Западного Тянь-Шаня из Фрунзе в Андижан."

А вот воспоминания институтского однокашника Рустема Ю.В. Зубкова, с которым он заканчивал механический факультет УПИ и по распределению был направлен в НИИХИММАШ: «Рустем вел активный, спортивный образ жизни, был заводилой всех спортивных и туристских мероприятий. Если случалось выезжать на уборку картофеля, и шел дождь, ребята сидели, играли в карты, а Рустем же надевал кеды и устраивал кросс-походы.» Стоит лишь подивиться заряду воли, ответственности и запасу физической энергии Рустика Слободина, который смертельно пораженный, несмотря на полученную скрытую травму черепа, продолжал бороться за существование группы, устремясь за продуктами, одеждой и обувью к покинутой палатке.

Вот и Рустема Слободина грузят в военный вертолет и отправляют на обследование в Ивдель на судебно-медицинскую экспертизу. Как она проводится и каковы ее результаты, нам в то время ничего не было известно. Доносились только слухи о том, что всем, кто соприкасается с трупами "дятдовцев" предписано обмываться в бочке со спиртом.

Установленный в спортклубе телефон накаляется. Непрерывно звонят родители, родственники, незнакомые люди, всех интересуют новости и подробности. Девчата-старшекурсницы, забросившие учебу, круглосуточно не отходят от аппарата, стараясь не пропустить от А. М. Вишневского из Ивделя важных сообщений. В рабочем журнале фиксируются также каждый звонок и содержание разговора с любым абонентом. Народ кипит, посылает гневные письма и запросы в Москву, в ЦК КПСС. 28 февраля даже создана поисковая Чрезвычайная Комиссия Свердловского обкома КПСС во главе с заместителем председателя облисполкома Павловым и заведующим отделом КПСС Ермашом. Принято решение продолжать поисковые работы до конца. Этому в определенной мере способствовал появившийся в массах слушок: что оставшиеся в живых студенты, могли уйти за границу! Этого власти допустить не могли.

А что же делать с уже найденными телами ребят? Видимо и они, уже убиенные, представляли для властей некоторую опасность в смысле утечки информации? ...На родителей "дятловцев", не переживших еще трагедии утери детей, навалилась драма организации похорон. Властями навязывается гнусная во всех отношениях, травля родителей. Мама Юры Кривонищенко рассказывала, что родителей каждого по отдельности вызывали или в Обком партии или в партком УПИ и по партийной линии принуждали согласиться хоронить сына или дочь в Ивделе, ... заставляли еще дать подписку о неразглашении самого факта их смерти. Аналогичная "работа" проводилась с родственниками убиенных. Римма Сергеевна Колеватова, старшая сестра Саши, найденного позже, вспоминает, что власти имели план похоронить всех ребят в братской могиле в Ивделе и пообещали даже соорудить обелиск!? Спрашивается, почему это же самое нельзя поставить в Свердловске? Дети здесь жили, учились, дружили! Колеватовы, Слободины, Дубинины, Колмогоровы категорически возразили против такого кощунственного предложения властей: «Нет, только в Свердловске!». Аналогичного мнения придерживались и родители Юры Кривонищенко.

Еще родители нашли в себе мужества пообещать властям: «Иначе мы будем обращаться во все международные организации!» Видимо эта угроза и решимость подействовали. После очередного «похода» к секретарю Обкома КПСС товарищу Куроедову вопрос с похоронами решился благоприятным образом. Но какие страдания, какое бездушное отношение властей к себе пришлось перенести матерям, отцам и близким, потерявшим своих сыновей и дочерей в самом расцвете их жизни, безусловно талантливых, чистых, честных и непорочных молодых людей! О всех этих закулисных ходах властей ни поисковики на Северном Урале, ни студенты УПИ еще ничего не ведали.

6 марта в спортклуб УПИ пришла информация о готовящихся похоронах ребят в Ивделе. В институте начали обсуждать в каком количестве и составе отправлять делегацию от турсекции на похороны. Утешило то, что родители не соглашаются, настаивая на похоронах ребят в Свердловске. Вновь до Свердловска доползли слухи об убийстве "дятловцев": трупы без одежды, на теле ушибы, ссадины, внутренние повреждения... И никакой официальной информации. Ощущение полной засекреченности обстоятельств гибели ребят.

7 марта новая информация: пятерых ребят привезли в Свердловск и будут хоронить 9 марта на Михайловском кладбище. Студенты готовят объявления о месте и дате похорон. И вновь не обходится без козней партийных властей. Второкурсник Валентин Якименко, только, что вернувшийся из лыжного похода по Среднему Уралу, вспоминает: "Я повесил объявление о похоронах в фойе главного корпуса УПИ. Практически через полчаса был вызван в партком УПИ, где секретарь парткома Касухин устроил мне разнос за самоуправство и потребовал снять объявление. Я отказался. Но объявление уже кто-то снял. Реакция секретаря парткома непонятна, он явно чего-то боится.

9 марта уточненная информация: сегодня хоронят только четверых, а Ю. Кривонищенко почему-то на другом Ивановском кладбище, хотя родители Юры не возражали против Михайловского. Мы снова повесили другое объявление о похоронах. Его немедленно кто-то снял. Мы возмущены! Решили: каждый на своем факультете и курсе обойдет учебные аудитории (занятия давно уже шли, не посещали их только мы, активисты турсекции) и сообщит о часе и месте похорон". И вот они, похороны. В фойе десятого студенческого общежития на улице Ленина на табуретках выставлены в кумачевом убранстве гробы с телами Игоря Дятлова, Зины Колмогоровой, Юры Дорошенко и Рустика Слободина. Крышки гробов открыты, и все прощающиеся, обходя по кругу, имеют возможность воочию разглядеть потухшие с  коричневатым  оттенком и ссадинами лица наших умолкнувших друзей. Над ними безутешные склонились со слезами на глазах родители, родные и близкие покойных. Вот родные Зины Колмогоровой увидели нас, еще недавно побывавших у них в деревне после декабрьского агитпохода и певших вместе с Игорем и Зиной задорные и лирические песни, и ... конечно, новый всплеск рыданий. Трудно выдержать, слезы застилают глаза. Похоронная процессия выстраивается на улице Ленина и многотысячной колонной направляется к политехническому институту.

После похорон первых пяти дятловцев пришел и наш черед искать оставшихся товарищей. Наша группа в составе руководителя Бориса Мартюшева и участников: Зиновьева Е.Г., Печенкина В.П., Шестопалова И., а также Шаравина М.П. и Коптелова Ю., выехавших на поиски второй раз подряд, вскоре была доставлена на перевал. Другой отряд составляли "военные" из охраны Ивдельлага, имевшие своего командира. В просторной палатке находилась также рация, по которой два раза в день утром и вечером отправлял и принимал информацию радист Егор Неволин. Поиски велись согласовано и дружно. Хотя это была тяжелая работа, но мы изо дня в день аккуратно участок за участком протыкали зондами снежный покров, но ... результатов не было. Егор Неволин сетовал на то, что нет у нас в стране альпийских собак сенбернаров, отыскивающих людей под глубоким снегом. Очевидно под влиянием подобных же пессимистических настроений от малой результативности, но весьма трудоемких работ по ручному зондированию снежного покрова, толщина которого от снегопадов все возрастала, родилось письмо директору ВНИИ криминалистики прокуратуры СССР профессору Голунскому.

В письме, подписанном прокурором Свердловской области, Государственным Советником Юстиции 3 класса Н. Клиновым, прозвучал буквально крик о помощи: прислать на поиски основанный на свойствах ультразвука опытный приборискатель захороненных трупов! Ибо применение миноискателей - не дает результат так-как трупы туристов полураздеты и не имеют металлических массивных предметов. В то же время колоссальные затраты средств на поиски все возрастают! В дни непогоды с ветром и снегопадом мы вынуждены были отсиживаться в палатке, но все же находили возможность поохотиться на куропаток, которые перелетали от одного заснеженного дерева к другому. В режиме свободного поиска сходили к вершине "880", а в другой день спустились вдоль ручья до его впадения в Лозьву. Нас удивило то, что разглядели притаившуюся на ветвях рысь. То есть жизнь в лесистой долине продолжалась. Однажды, при спуске на лыжах от лагерной палатки к реке Ауспии, налетел на березу, не справившись с управлением лыжами, наш товарищ Михаил Шаравин, получив при ударе сотрясение головного мозга. Это пришлось как раз на период запланированной замены нашей группы другой командой студентов.

25 марта нас заменяет третья команда студентов УПИ. В ее составе три приполярца Сергей Согрин, Виктор Малютин и Рудольф Седов, около месяца назад вернувшиеся из похода третьей категории. Сергей выехал на поиски второй раз уже в качестве руководителя. Остальные участники: Василий Шулятьев, Виктор Мещиряков, Всеволод Ерошев, Валерий Дубовцев и Валя Якименко — студенты разных курсов УПИ, но неодинаковой степени туристской подготовки. Все ребята добровольно прервали свою учебу ради поиска ненайденных товарищей.

В этот период поисков начинают происходить довольно странные события. Лучше всего говорят сами участники и очевидцы. Вот воспоминания Вали Якименко: "Лагерь... Обширная поляна в лесу. Армейская взводная палатка 6x6 м. Посреди палатки стол. Возле него железная печь. От нее идет и расплывается по всему объему приятное тепло. Вдоль стен валяются рюкзаки, спальные мешки. Ближе к печи валенки. На веревке висят штормовки, ватники, белье и прочая промокшая одежда. И везде сидят люди. Все замерзшие, грязные, с красными обветренными лицами. Слева мы, студенты УПИ. Прямо у входа группа 6 человек в черных тулупах, черных ватниках. У многих пистолеты. Они из группы войск госбезопасности. Справа 9 человек в белых полушубках, зеленых ватниках. Волосы ершиком, молодые лица. Это ребята срочной службы ж. д. войск. Они здесь вместо саперов. Командуют военными лейтенанты Потапов и Авенбург"

Вот один из типичных дней: "... Сегодня, как и вчера, и все предыдущие дни работали на склоне. Выстраивались в шеренгу, длинными двухметровыми прутьями протыкали снег до упора через каждые 40-50 см . Местами снег по колено, местами по пояс. Движемся медленно. И так несколько часов. Потом возвращаемся в лагерь." А вот дневниковая запись дня нетипичного: "...Сегодня та же работа. Тяжелая, нудная. Вдруг щуп уходит не до конца, как всегда в этой работе, а лишь до середины. И рядом и дальше не идет, а еще дальше проталкивается до конца. Полное впечатление — нашли тело. Лихорадочно роем снег. Кладем инструмент. Роем руками. Снег обратно осыпается в яму. Остальные сгрудились вокруг, помогают расширить яму. Вот уперлись, разгребли. Ах, черт! Большое бревно. С сожалением вздыхаем и движемся дальше. Вечером радист Гоша Неволин морзянкой выстукивает: "Ничего нового нет, поиски продолжаем".

31 марта. Рано утром было еще темно. Дневальный Виктор Мещиряков вышел из палатки и увидел движущийся по небу светящийся шар. Разбудил всех. Минут 20 наблюдали движение шара (или диска), пока он не скрылся за склоном горы. Увидели его на юго-востоке от палатки. Двигался он в северном направлении. Явление это взбудоражило всех. Мы были уверены. что гибель дятловцев как-то связана с ним. В Ивдель была послана подробная телеграмма. Проданову, Вишневскому 31.03.59г. 9-30 местного времени.

"31 марта в 4 утра в юго-восточном направлении дневальный Мещиряков заметил большое огненное кольцо, которое в течение 20 минут двигалось на нас. скрывшись затем за высотой 880. Перед тем как скрыться за горизонтом, из центра кольца появилась звезда, которая постепенно увеличивалась до размера луны, стала падать вниз, отделяясь от кольца. Необычное явление наблюдал весь личный состав, поднятый по тревоге. Просим объяснить это явление и его безопасность, так как в наших условиях это производит тревожное впечатление. Авенбург Потапов Согрин"

А вот об этих днях воспоминания Рудольфа Седова, ныне заслуженного мастера спорта по туризму, которые он излагает в недавно изданной книге "Притяжение горы" (Магадан, 1998): "Группа, в которой был я, разместилась в большой палатке, у лабаза дятловцев. Задача была такой: подняться на лыжах на перевал (теперь он называется перевал Дятлова), пройти вдоль склона до места, где стояла палатка туристов, вести зондирование вниз по склону до границы леса. Снег покрывал склон полностью. От ветра он превратился в твердый наст. Севернее виднелся обширный участок обледеневшего снега. По ночам в палатке было заведено дежурство. Однажды, а это было 30 или 31 марта, далеко за полночь, кто-то вышел. Нас разбудил крик за палаткой. Поскольку мы спали, не раздеваясь (кажется, это был приказ), стали быстро выскакивать.

Я хорошо помню: высоко в небе летел светящийся шар, размерами и цветом напоминавший полную луну. В центре его горела яркая точка. Шар летел горизонтально, не меняя своей траектории, с юга на север. Видели его с полминуты. Тогда мы решили, что это ракета на каком-то новом топливе. Почему-то подумалось: случайно упав, такая "луна" могла стать причиной гибели туристов. Когда мы уезжали домой, с нас взяли расписку о неразглашении всего, что здесь во время поисков, видели. Это еще больше укрепило уверенность в причастности к трагедии военных."

Между тем в природе с приходом апреля подошла и весна, щедрая на солнце и тепло. По ложбинам и оврагам начались "потайки" воды, на снегу обнажались камни, темные предметы, и вытаивали скрытые следы. Поисковикам стало трудно ходить по проваливающемуся рыхлому снегу из-за перевала к району поисков. Пришлось перебазировать лагерь из верховьев реки Ауспии за перевал в долину реки Лозьвы. Свой шатер 6x6 м поисковики разбили на правом берегу ручья, примерно в 100 метрах ниже на лесной опушке среди смешанных деревьев. Здесь снег таял более интенсивно, оставаясь еще в глубоких оврагах и распадках. Появилась надежда по вытаивающим следам и предметам одежды найти остальных ребят.

В апреле руководство поисками ребят на склонах горы Холат-Чахль возглавил вернувшийся из Свердловска, начальник учебной части военной кафедры УПИ полковник Георгий Семенович Ортюков. Это был решительный, весьма ответственный и высоких человеческих качеств профессиональный военный, прошедший финскую и Отечественную войны. Родом из села Маминского Каменского района он в молодые годы успел поработать на машино-тракторной станции, окончил Шадринский политехникум, возглавлял комсомол при сооружении Каменск-Уральского алюминиевого завода. В 1936году был призван в армию, через три года окончил пехотное училище, служил в Забайкальском военном округе, а в 1939 году добровольцем ушел на финскую войну. Будучи командиром лыжного диверсионного батальона, взорвал в тылу белофиннов очень важный стратегический объект, после чего исход войны через три месяца был предрешен в пользу СССР. В Великую Отечественную войну в боях под Ельней был ранен в пятку разрывной пулей. Отказался ампутировать ногу. Известный военный хирург Богораз, который сам безногий и оперировавший людей с инвалидской коляски, в операционной палате госпиталя города Орджоникидзе, куда попал раненый Г.С.Ортюков, буквально косточку за косточкой восстанавливал раздробленную пятку Георгия Семеновича. И он встал на ноги, хотя всю жизнь мучался с израненной пяткой. Возвратившись в Свердловск из госпиталя офицером нестроевой службы, преподавал в военном пехотном училище и в 1942 году отвез курсантов на фронт, в 1944 году готовил курсантов в учебном гарнизоне в Чебаркуле, в 1948-50 гг. переведен в штаб Командующего Уральского военного округа Кузнецова, а с 1950 по 1956 годы был секретарем военного Совета у легендарного опального Георгия Константиновича Жукова, Окончив курсы для командиров дивизии при Военной Академии имени Фрунзе, Георгий Семенович Ортюков, возвратившись из Москвы в Свердловск, еще три года служил в штабе Уральского Военного округа, а после демобилизации в 1956 году начал преподавать тактику, будучи одновременно назначен начальником учебной части военной кафедры УПИ. Благодаря энергии Г.С. Ортюкова, его отеческому отношению к студентам, высокой ответственности, удалось четко и слаженно организовать поиски пропавших студентов с широким взаимодействием военных и гражданских людей, студентов и сотрудников, эскадрилий самолетов и вертолетов.

И вот в критический момент Георгий Семенович, несмотря на свое ранение, приезжает на место поисков, чтобы своей головой соображать, а своими руками непосредственно наравне с другими участвовать в раскопках погребенных под снегом студентов. В последней декаде апреля турсекция УПИ присылает на замену очередную команду студентов-поисковиков: В. Аскинадзе (руководитель), В. Кастрюлин, Н. Кузнецов, В. Федоров, Б. Суворов, Ю. Делевич, А. Мохов.

В первых числах мая интенсивно сходит снег, и обнажается поверхность земли не только на открытых, но и на затененных местах. Возле кедра и на снегу появляются части тряпичной одежды погибших ребят. Приблизительно в 50 метрах ниже кедра на огромном снежном надуве, перекрывшем овраг и русло ручья, становятся заметны сорванные хвойные веточки, уходящие вглубь этого надува. «Будем копать здесь!» — командует полковник Ортюков. В ход идут лопаты, и на глубине 3-3.5 метров обнажается площадка с настилом из срезанных молодых стволов елки и пихты. На настиле никого нет. Г.С.Ортюков предлагает нарастить составной щуп до 5 метров и показывает место, где следует зондировать. Вскоре щуп при вращении на глубине около 4-х метров захватывает своим крючком кусок одежды, одного из погребенных трупов. Начинаются тщательные осторожные раскопки снежного сугроба.

На дне оврага в самом русле ручья, по которому уже весенним потоком несколько дней текла вода, обнаружены тела трех мужчин, лежащих головами на север по течению ручья и тело Л.Дубининой, стоящей на коленях и прислонившейся грудью и головой к невысокому (0,6-0,7 м) каменистому уступу, с которого скатывается небольшим водопадом ручей. Глядя на погибших создается впечатление, что все трое мужчин были уложены в русле оврага еще до того как был сооружен настил, и были, по-видимому, живы. При этом Саша Колеватов нес на себе Колю Тибо-Бриньоля, а последний повис на спине Саши не расцепляя рук, и они вдвоем так и легли своими правыми боками на дно оврага в едином объятии. Семен Золотарев лежал в полуметре ниже от них, но несколько в другой позе. Люду Дубинину видимо принесли на себе также, как и Колю, и поставили лицом к уступу, так как ей было удобнее переносить боль. К тому моменту, когда усилиями еще живых Игоря Дятлова, Зины Колмогоровой и Рустика Слободина, были срезаны ножом молоденькие деревца пихты и выслан из них настил, эти четверо уже расстались с жизнью и необходимость их переноса отпала.

Вспоминается, какие это были ребята при жизни. В первом массовом походе по реке Чусовой в 1956 году Юре Дорошенко, Володе Линчевскому и мне достался в опекуны загадочный Николай Тибо-Бриньоль. Кроме своей необычной французской фамилии, которая доставляла ему немало хлопот, Коля поразил нас своей импозантной внешностью. Среднего роста, темненький, с приятным интеллигентным лицом и подвижными глазами, он нарядил себя в казалось бы немыслимые одежды. На голове - черная шапка-ушанка с торчащими кверху незавязанными ушами, на ногах - черные резиновые литые сапоги-вездеходы, на туловище - темные штаны, прикрытые сверху простым всепогодным ватником, подпоясанным кушаком с заткнутым за него топором. Ну, прямо - молодец с большой дороги! Коля тропил следы по свежевыпавшему снегу, учил заготавливать дрова из "сухар" (сухих деревьев), разжигать костер в условиях снежного ненастья,, топить снег в ведрах на общем костре для приготовления горячей пищи и чая. Многие из нас, особенно люди городские, были действительно новички и ничего этого не умели. При всем этом Коля был весельчаком, постоянно шутил. Производил впечатление надежного, уверенного в себе человека. Да и в обычной студенческой жизни Николай Тибо-Бриньоль вел себя достойно. В свободной независимой манере общался с преподавателями и деканом строительного факультета. Был талантлив и самобытен. В туризме это проявлялось в том, что Коля с большим искусством и изяществом по крокам рисовал на маршруте рельефы местности с тщательно нанесенными горизонталями и топографическими знаками. В то время подробные карты для туристов представляли большую ценность, и все они масштаба менее миллионки были засекречены. Коля пользовался большой известностью и популярностью в студенческих общежитиях. Ему приносили порой редкие и запрещенные тогда книги из разряда раритетов. Он щедро одаривал нас, вновь приобретенных и находившихся у него в доверии друзей, возможностью в течение одной или двух ночей ознакомиться с очередным книжным открытием. Так неожиданно появилась у нас в общежитской комнате еще дореволюционное издание книги Мюллера "Половой вопрос". Тем самым в общежитии № 5 втузгородка УПИ была закрыта брешь в сексуальном образовании студентов.

Николай и в трудных походах был, незаменим. Он мог втаскивать свой тяжелый круглый абалаковский рюкзак на какой-нибудь из горных перевалов, изо всех сил ругая и стыдя своего неотъемлемого наездника. Юмор помогал не только ему самому, но и спутникам расслабляться от физических и стрессовых нагрузок в путешествиях. Вот почему Николай Тибо-Бриньоль при всем своем неатлетическом сложении неизменно входил в ядро самодеятельных групп, формировавшихся Игорем Дятловым для очередных путешествий.

Летом 1957 года вторая, не попавшая в Саянский лагерь часть нашей туристской группы, удачно прошла выбранный по рекомендации Игоря Дятлова пешеходный маршрут второй категории сложности по Южному Уралу. Руководителем путешествия был Юра Блинов. В участниках к нашим ребятам добавился второкурсник физтеха Саша Колеватов.

Саша Колеватов был старше нас и уже имел туристский опыт. До переезда из Москвы в Свердловск в составе московской команды совершил поход по Приполярному Уралу и успел побывать на горе Сабля. Он отличался аккуратностью, педантичностью и вместе с тем умел шутить и ладить с товарищами по группе. В Саше угадывался лидер. В начале 1957 года провел лыжный поход по Среднему Уралу с выходом через Качканар прямо к Верхней Туре, где проживали его тетки. Друзья имели возможность познакомиться с ними и убранством старинного дома, где сохранялась обстановка еще дореволюционного быта. Листая страницы альбома, можно было заметить сходство Саши с дядей, горным инженером. Саша держался солидно, на привалах неизменно раскуривал старинную трубку и попыхивал на всех ароматом настоящего душистого табака.

Саша Колеватов был рассудительным человеком, пользовался доверием людей. В походах он аккуратно вел свой дневник, но никому его не показывал, по-видимому, доверяя дневнику свои наблюдения и размышления. Ему удалось сформироватъ свою саянскую группу исключительно из студентов физтеха своей химической специальности. Это были неординарные люди. Летом 1958 года Саша провел эту группу по Кызыру. Летом 1958 года Саша привел эту группу на Базыбайский порог и довольно удачно провел первую пешую часть маршрута. Однако пройдя горную часть маршрута и выйдя в верховья Казыра и построив плот, ребята начали сплавляться несколько выше запланированного места. В технически сложном пороге "Щеки", тяжелый плот перевернулся и все пожитки и рюкзаки с продуктами утонули. Лишь один Сашин рюкзак оказался привязанным и уцелел. В нем сохранились деньги, паспорт, сухой коробок спичек и один единственный мешок с мукой, который и спасал их от голода. Все ребята уцелели и доплыли на том же плоту до лагеря, где им была оказана необходимая помощь.

Саша Колеватов, следуя своей многолетней привычке, и в этом походе вел индивидуальный дневник. Будучи травмированным менее других ребят он не мог не оставить записи в своем дневнике о происшедшей с ними трагедии. Но в ходе раскопок чья-то умелая рука извлекла это свидетельство и на долгие годы лишила возможности узнать причину гибели ребят.

Люда Дубинина вошла в туристскую жизнь УПИ буквально с первых шагов учебы в институте. В походах выходного дня она была заводилой по части оргмассовых мероприятий: танцев на льду, веселых игрищ вроде "чехарды", "третьего лишнего" и других. С удовольствием участвовала в агитконцертах, любила песни, умела хорошо фотографировать. В ее туристском активе пройденные лыжные и пешеходные маршруты по Среднему и Северному Уралу, пешеводные маршруты выездного лагеря УПИ на Восточном Саяне. В тайге под пиком Грандиозным на Восточном Саяне с ней произошел несчастный случай. От неудачного обращения охотника с ружьем произошел случайный выстрел, и Людмиле пробило дробью ногу. Пришлось группе свернуть лагерь и около 80 км нести Люду на носилках к туристскому лагерю на Базыбайском пороге. Она мужественно переносила все тяготы своей транспортировки по бездорожью горнотаежной тайги. Тут были и подъемы на перевалы, и крутые спуски в долины. Людмила еще подбадривала ребят. Все благополучным образом обошлось. В зимние каникулы 1958 года Люда Дубинина уже сама вела группу в лыжный маршрут второй категории сложности по Северному Уралу.

Из воспоминаний В. Богомолова:
"Что сказать о Золотареве? Это был загадочный для пас всех человек. До того как попасть в группу Игоря Дятлова, он, проработав несколько смен инструктором туризма на турбазе Артыбаш (Телецкое озеро) на Алтае и на Коуровской турбазе, обратился к Сергею Согрину и попросился, в нашу группу, собирающуюся идти на уже упомянутый лыжный маршрут 3 к. с. по Приполярному Уралу.
Обычно мы собирались в частном доме родителей С. Согрина на улице Кирова 18, расположенном рядом с ВИЗом. Сергей сам сшивал из двух стандартных новую удлиненную брезентовую палатку на 10 человек наподобие дятловской. Наша палатка отличалась тамбуром шириной около 1 метра, который соединял правую и левую части палатки. В этот тамбур был вделан тубус для входа и выхода из палатки и здесь же располагалась жестяная печка с дымовой трубой, служившая для обогрева палатки. Изготовлением этой злополучной печки из листов жести я и занимался, осваивая впервые в жизни специальность жестянщика, когда вдруг Сергей привел в комнату довольно необычного человека с кавказской внешностью и представил:
- Семен Золотарев, просится в наш поход!
- Зовите меня просто Саша, - сказал этот кавказский Семен, свернув золотыми зубами, что для нас тоже была непривычным.

Семен был значительно, лет на пятнадцать, старше нас, но мы не придали этому значения. Узнав, что он инструктор Коуровской турбазы, а этот поход ему нужен для выполнения нормы мастера спорта по туризму, группа дала свое добро. Но и этот Семен, как и Зина, очень торопился пройти маршрут и вернуться обратно. Говорил, что нужно съездить к старенькой маме на Кавказ. И когда в группе И. Дятлова освободилось место Славы Биенко, их группа зачислила С. Золотарева в свой состав. Судя по дневниковым записям, Саша хорошо вписался в коллектив дружных "дятловцев", может быть, благодаря своей непритязательности, коммуникабельности и веселому нраву."

Находясь в русле журчащего ручья, ребята изменились до неузнаваемости. Полая вода размывала их лица, вымывала глаза. Полковник Ортюков вместе с солдатами и студентами аккуратно и бережно одного за другим извлекали тела из полузатопленного каменистого ложа ручья, выносили кверху и выкладывали на заранее подготовленные носилки-волокуши, собранные из срубленных молодых пихточек. Самым трудным оказался путь наверх к вертолетной площадке на перевал с преодолением крутого подъема, гряды камней и заснеженных полей. Где на руках, где на плечах, а зачастую волоком студенты и солдаты четыре раза преодолели этот изнурительный подъем, стараясь не растрясти и не уронить уже разлагающиеся останки.

На перевале уже поджидал прилетевший вертолет. Но, взглянув на состояние трупов, летчики наотрез отказались их перевозить. Руководитель поисков полковник Ортюков в приказном порядке настаивал на погрузке, а вертолетчики отказывались выполнять приказ, ссылаясь на инструкцию, запрещающую перевозить неизвестно чем пораженный груз. Боевой офицер Георгий Семенович впервые за много лет столкнулся с игнорированием его распоряжений, и даже вспылил, прибегнув к угрозе применения личного оружия.

Руководитель студентов Володя Аскинадзе с товарищами с большим трудом успокоили Георгия Семеновича и убедили его связаться по рации с генералом, командующим военными вертолетчиками, и согласовали с ним условия перевозки останков по заключению специально вызванного из Ивделя на место гибели ребят судебно-медицинского эксперта Б. А. Возрожденного. Прилетевший вскоре судебно-медицинский эксперт Б.А.Возрожденный прямо на месте обследовал трупы, и, несмотря на обнаруженные на них бета-излучение, дает заключение летчикам на транспортабельность груза, разделив по существу ответственность с Г.С.Ортюковым за безопасность этой операции. Так человеческий долг перед погибшими ребятами превозмог требования бездушных инструкций. Не то покоиться бы сейчас последним четверым дятловцам на склонах печально известной горы Холат-Чахль, под вой ветров, буранов и метелей вдали от родителей, родных и друзей. Это было бы совсем не по-христиански!

Пока совершались эти не безконфликтные события, к городу Ивделю подъезжала очередная команда студентов, призванная сменить группу В. Аскинадзе и продолжить поисковые работы. Руководителем этой команды был назначен Е. Зиновьев, а участниками были все те же уже бывшие здесь на поисках студенты: Борис Мартюшев, Валерий Печенкин и несколько свежих туристов.

Полковник Г.С. Ортюков с оставшимися военными и радистом Е.С. Неволиным свернули лагерь и последними покинули район поисков. Студенты УПИ симпатизировали Георгию Семеновичу за проявленные им умение, стойкость, и меж собой звали его не иначе как "полковник Отортен". Он был необидчив, по-прежнему бескорыстен и поддерживал студентов, не давая их в обиду, при необходимости добираясь до самых высоких кабинетов и чинов.

12 мая 1959 года состоялись похороны Александра Колеватова, Людмилы Дубининой и Николая Тибо-Бриньоля. Их тела, запаянные в цинковые гробы по окончании судебно-медицинской экспертизы и радиологических исследований, были доставлены в морг военного госпиталя города Свердловска. Многолюдная похоронная процессия в жаркий майский день проследовала от морга по улицам Декабристов, Малышева и Кузбасской до Михайловского кладбища. Горожане прощались с погибшими студентами.

7.04.99г. После разговоров Ел.Рязанцевой:
После нахождения последних 4-х тел, родители и родственники были вызваны в морг (на Декабристов) для опознания своих детей. От них требовалось указать указать те характерные приметы на отдельных частях тела, которые можно было бы им показать для распознания (приоткрывая при этом лишь эту часть покрывала) ибо вид их был плачевный и неузнаваемый. И тут отец Люды Дубининой одним резким движением сбросил покрывало со своей дочери, ему на миг открылась страшная картина полуразложившегося трупа (пустые глазницы оголенный череп, оскалившиеся зубы, провалившаяся носовая часть - зияющая пустотой) и уцелевшие еще груди, вздутый живот и в следующий момент он потерял сознание! .... Процесс опознания был прерван самым неожиданным образом, родственники сконфужены и тоже находились на грани потери сознания. Пришлось процесс прекратить и ..... развозить родителей и родственников по домам.

По-видимому долго, очень долго не говорили сестры Саши Колеватова его матери о смерти ее сына. Что он так долго не едет в Москву? - спрашивала она в письмах своих дочерей. Те отнекивались, ссылаясь на повреждение им ноги, задержку с выздоровлением. Но мать все равно чувствовала, что с ним что-то стряслось страшное. В конце концов вынуждены были сказать. Римма Сергеевна, воспитывавшая Сашу, надолго замкнулась, не показывая никому ни фотографий, ни других предметов сына. (Кстати могут до сих пор храниться записная книжка Саши!?) Могила заросла, фотографию в овале разбили хулиганы. Установилось ...как бы забвение самой памяти Саши. Она стала равнодушной и безучастной к судьбе.

В последней поисковой группе оказался и Делевич! Тот самый экстравагантный турист в широкополой шляпе, который ходил с Сашей в пешеводный поход от Саянского базового лагеря на Базыбайские пороги. К моменту поисков он уже одевался более прилично. Ему выпала доля пойти и извлечь останки Саши со дна ручья…