Биенко Владислав Николаевич

Владислав Биенко живет ныне в Минске. Во время этого интервью (26.06.2013) eму 77 лет - ровесник Игоря Дятлова. Владислав Николаевич прекрасно помнит зиму 1959 года и ребят в группе Дятлова, с которыми он собирался в тот поход на гору Отортен. Когда были закончены последние приготовления и оставалось три дня до выхода, студента Биенко вызвали в комитет комсомола, где строго спросили, что делал он в прошлые летние и зимние каникулы, когда его товарищи и сокурсники помогали народному хозяйству на трудовых фронтах - в совхозах, леспромхозах и на стройках страны. Тут-то и выяснилось, что Владислав все свои каникулы проводил в горных походах! Ну а раз так, то комсомольцу Биенко была тут же вручена путевка в леспромхоз «Ударник», и никакое вузовское начальство уже не смогло изменить что-либо в его судьбе.

– Помочь мне не смог даже наш завкафедрой, профессор Пал Захарыч Петухов, - вспоминает Владислав Биенко, - с которым у меня были очень хорошие отношения. Пришлось мою долю снаряжения и продуктов отдать заменившему меня Семену Золотареву, инструктору Коуровской турбазы. И когда подошло время отъезда группы на Север, мне осталось лишь помочь товарищам загрузить неподъемные рюкзаки в вагон.

– Выходит, что Семена Золотарева поставили в группу вместо вас?

– Да, ведь мое место освободилось.

– Может быть, комсомол специально отправил вас в леспромхоз, чтобы место для Золотарева освободить?

– Нет, не думаю. В те времена было все гораздо честнее.

Все делалось по звонку из обкома партии

– Говорят, что Золотарев как незнакомец был чужд команде Дятлова?

– Неправда. Золотарев сразу всем полюбился. Был он парень общительный и веселый. Легко сходился с любым. Знал много туристских и лагерных песен. Он легко вписался в дятловский коллектив. Особенно подружился с Николаем Тибо. Они были неразлучны. Вот так, если бы не та комсомольская обязаловка, то ушел бы и я с ребятами на Отортен… В леспромхозе мне долго поработать не удалось - из УПИ пришла телеграмма: срочно прибыть в Свердловск. Вернувшись, узнал, что группа Дятлова в контрольный срок не вышла на связь, продукты у них должны уже кончиться. Нужно немедленно их искать, а точного маршрута похода не знает никто, кроме меня. Я же, надо сказать, всю жизнь отличался пунктуальностью и дотошностью. И тот маршрут вызубрил наизусть. Так по моим наводкам спасатели и отправились. Меня же ни в одну из спасательных групп не взяли, посчитав, что при штабе поисков я могу быть полезнее. Поэтому я стал очевидцем столь стремительной организации крупномасштабных поисков, что сейчас это кажется фантастикой. А секрет такой оперативности был в том, что, обходя все ведомственные барьеры, обком партии звонил в райкомы, а те - в парткомы нужных организаций. И сразу же выделялась помощь. И гражданская, и военная. Это была и автотехника, и самолеты, и вертолеты, и спецчасти. По просьбе обкома партии военные забросили в район поисков сначала группу капитана Чернышева, а затем оперативных работников с собаками, курсантов школы сержантов Ивдельлага, саперов. Уже через несколько дней - 26 февраля - студенты Слобцов и Шаравин обнаружили на склоне горы Холат-Чахль брошенную палатку. А утром 27 февраля тот же остроглазый Шаравин нашел тела первых дятловцев - Юрия Дорошенко и Юрия Кривонищенко, полураздетых, с обуглившимися пальцами рук и ног у остатков костра под кедром. В тот же день собака проводников манси нашла Дятлова и Колмогорову, а 4 марта - Слободина, тоже полураздетых и замерзших в позах движения к брошенной палатке.

Проявить пленку Дятловцев доверили студенту

– Известно, что вы лично работали со следователем Ивановым.

– Прокурор-криминалист Лев Никитич Иванов был молодой, умный и честный. Как только поступили первые вести о трагедии с группой Дятлова, он привлек меня к своей работе. С места трагедии Иванов прислал мне в Свердловск самолетом первую же найденную фотопленку из фотоаппарата Юрия Кривонищенко. Ее надо было срочно проявить, и я проявил ее за ночь в своей квартире и отпечатал с нее фотографии последнего дня группы - от утренних веселых сборов до вечерней установки палатки в штормовых условиях. Правда, немного поторопился, плохо промыл бумагу, и теперь фотографии пожелтели.

Кривонищенко фильм №2 кадр 27

– Удивительно! Почему Иванов доверил проявить пленку вам, студенту, а не специалистам-криминалистам?

– Не знаю. Наверное, он мне доверял. А во-вторых, спешил увидеть - что там, на фотографиях? Возможно, что тогда выходные были, их ведомственная фотолаборатория не работала. Еще Иванов доверил мне перед своим вылетом на место трагедии разобраться с некоторыми газетными публикациями об НЛО. Такие сообщения появились в иных газетах северных районов Свердловской области, в том числе в крупной газете «Тагильский рабочий». Позже, когда Иванов вернулся в Свердловск, он дополнительно запросил отделения милиции и метеослужбы пояснить ситуации с НЛО, которые наблюдались в период, близкий к 1 февраля 1959 года, то есть к дате гибели группы. Но никто ничего пояснить не мог. Иванов даже писал в Министерство обороны СССР: не являлись ли яркие летающие шары, про которые рассказывали очевидцы, боевыми или космическими ракетами, или еще какими летательными аппаратами?

Послал запрос и не надеялся на ответ. Но ответ пришел быстро, буквально через пару недель. Чему Иванов был страшно удивлен. В нем было написано, что никаких запусков ни в этот район, ни в этом районе не производилось.

Возможно, что это так и было, ведь свидетели говорят, что видели яркие шары над горизонтом, а это значит, что если ракета и пролетала, то она пролетала далеко от места трагедии. Если бы это было в районе Северного Урала, тогда явления были бы видны в зените. Иванов и манси допрашивал: не видели ли они чего необычного? Собирал все сведения, какие только были возможны. И пытался понять, в чем причина. Он был уверен до самого конца, что ребята покидали палатку добровольно и в полном здравии, за исключением ума. То есть физически они были здоровы, а умом помешались. Но что стало причиной помешательства, для Иванова так и осталось загадкой. По-видимому, только в лесу к ним вернулась способность здраво соображать. Они пытались вернуться в палатку, но было уже поздно - ветер и мороз погубили их.

– Какую же версию выдвигал Иванов?

– Когда Иванов вернулся с места трагедии, рассказал мне, что если бы он был суеверным, то поверил бы в чертовщину. То, что произошло с ребятами, по естественным природным причинам не могло произойти. Склон, где стояла палатка, язык не поворачивается назвать крутым. Представить, что здесь может сойти лавина, способно только нездоровое воображение. Тем более что на палатке следов схода лавины нет - все крепления на месте, палатка не сдвинулась ни на сантиметр. Лавинная версия как совершенно нелепая не рассматривалась вообще до 4 мая 1959 года, когда были найдены тела Дубининой, Тибо-Бриньоля, Золотарева. Эти тела были словно раздавлены внутри мощным уралмашевским прессом. Остальные ребята замерзли или в лесу, или по дороге обратно в палатку.

Медицинская экспертиза очень тщательно обследовала тела первых пятерых найденных туристов. Никаких насильственных повреждений не было обнаружено. А у этих найденных в мае троих ребят почти не осталось целых ребер. У Дубининой раздавлено сердце, у Тибо-Бриньоля проломлен череп. После того как Иванов побывал на месте обнаружения последних туристов и вернулся оттуда, я его не узнал. Из энергичного, хваткого и общительного человека он превратился в подавленного, равнодушного. Он словно бы постарел на десятки лет. На мои расспросы он лишь сказал: «Ты знаешь, Слава, мне кажется, что там было два приложения неведомой нам стихийной силы: одно - психическое, выгнавшее здоровых ребят из палатки, и второе - физическое, искалечившее и убившее троих ушедших в сторону от основной группы».

– Может быть, Иванов познал что-то, что являлось государственной тайной?

– Ничего не могу сказать.

На деревьях отслоилась кора

– Сами-то вы что думаете об этой трагедии?

– Я думаю, что ребята разделились на три группы - по трое. Первая тройка - Дятлов, Слободин, Колмогорова - пошла к палатке и по пути замерзла. Вторая - Дорошенко, Кривонищенко, Колеватов - развела костер под кедром. Третья - Золотарев, Тибо, Дубинина - пошли в овраг делать настил. Там третью группу что-то и покалечило. К ним на крики от кедра пришел Колеватов. Может, пытался спасти? Но и сам замерз, прижавшись к спине Золотарева.

– Что могло покалечить тех троих?

– В 1964 году я с семьей переехал в Минск, где жена стала преподавать английский язык офицерам, повышающим квалификацию в Минском высшем инженерном радиотехническом училище Минобороны. И как-то во время свободной беседы с офицерами она упомянула об этой трагедии на Северном Урале. Тогда офицеры ей рассказали, что слышали об испытаниях в тех местах акустического низкочастотного психического оружия. Может быть, ерунда все это, а может, и нет. Но интересно - также в те времена рассказывали другие военные, которые охраняли зеков на лесоповалах Северного Урала, якобы после зимы 1959 года на многих лесных участках на деревьях отслоилась кора. Почему она отслоилась, если то правда? Может, и в самом деле под воздействием некой акустики или еще чего?

Все начиналось с карусели
Спросила жизнь: "Куда швырнуть?"
Я ей сказал: "Куда-нибудь.
А, впрочем, нет. Давай - на Север!"

Сказала жизнь: "Езжай - коль тянет.
Но ты не ошибись, смотри -
Увидишь Север изнутри,
И он тебе другим предстанет."

С собственным заветным маршрутом по Приполярному Уралу у меня ничего не получилось, и в начале января 1959 года я попросился в группу И. Дятлова, уходящую на Северный Урал, и был принят. Товарищи - однокашники пристроились в другие группы. В частности, Виктор Плышевский - в группу Сергея Согрина, уходящую на Приполярный Урал. Там пригодилась его альпинистская подготовка, полученная в альплагере "Уллу-Тау" в Приэльбрусье, опыт работы на скалах, снегу и льду. Там же получил значок "Альпинист СССР" и Олег Гребенник. А вот меня врачиха к зачетному восхождению не допустила, сочтя мой пульс после пробежки вокруг амбулатории слишком ускоренным. Справедливости ради следует сказать, что чуть позже, пройдя строгую медкомиссию, изо всей академической группы только я и О. Гребенник были допущены к полетам на реактивных штурмовиках Ил-28. Но уничтожение отечественной военной авиации Н. Хрущевым шло столь стремительно, что полетать нам удалось лишь на Ли-2 в 1959 году на Дальнем Востоке и в 1960 году на Украине на Ту-4 (американской "летающей крепости" Б-29, сбросившей первые атомные бомбы на Японию).

[2] Подготовка наша к походу в январе 1959 года запомнилась как сплошная круговерть вокруг снаряжения, продуктов, тары и массы всяких мелких и крупных вопросов. Комната завалена походным добром и заполнена деловыми голосами. Но вот отворяется дверь и появляются такие знакомые оттопыренные уши, а за ними мандолина и весь Юра Кривонищенко. И прямо с порога звучит веселый ритм. И веселее идет работа, и жизнь становится воистину прекрасна и удивительна.

И вот тут, буквально за несколько дней до отъезда на Север, меня срочно вызвали в Комитет комсомола и строго спросили, что я делал в прошлые зимние и летние каникулы, когда другие студенты по мере своих сил помогали народному хозяйству в леспромхозах, на стройках и в колхозах. Был в альплагере? Походе на Конжаковский Камень? Походе по Тянь-Шаню? Так поезжай отрабатывай трудовой долг в леспромхоз!

Помочь мне не смог даже наш завкафедрой д.т.н. профессор Тал Захарыч Петухов, которому я очень помог откликнуться делом на компанию подъема целины - разработать соломоподборщик, формирующий соломоцилиндры без применения дефицитной вязальной проволоки.

Надо сказать, что Тал Захарыч был личностью легендарной, потому что, получая огромную зарплату, с аванса купил себе "Москвича". Недоумевающим сослуживцам он отвечал, что хочет на нем немного поучиться ездить, а с расчета уже купит "Победу".

Так вот, даже Тал Захарыч не смог мне ничем помочь. Пришлось мою долю снаряжения и продуктов отдать заменившему меня Семену Золотареву, инструктору [3] Коуровской турбазы, веселому парню, знавшему множество туристских и лагерных песен и легко вписавшемуся в дружный дятловский коллектив.

И вот подошло время отъезда группы на Север. Я помогал загружать неподъемные рюкзаки в вагон и был последним видевшим в Свердловске ребят живыми.

В леспромхозе много поработать не удалось - пришла телеграмма, вызывающая меня в Свердловск. В УПИ я узнал, что группа И. Дятлова в контрольный срок не вышла на связь, продукты у них должны уже кончиться. Нужна срочная "спасаловка", а точного маршрута похода, кроме меня, никто не знает. На подробной карте, добытой военной кафедрой УПИ в штабе округа, отметили планировавшийся маршрут группы и приступили к заброске спасателей вертолетами в узловые точки маршрута: в начало, г. Пумсалнель (Б. Слобцов); первую треть, г. Отортен (капитан Чернышов и М. Аксельрод); вторую треть, г. Ойка Чакур (О. Гребенник).

Ни в одну из "спасаловок" меня не отпустили, посчитав, что при штабе поисков я могу оказаться полезнее. Поэтому я явился очевидцем столь стремительной, за пару дней, организации крупномасштабных поисков, что сейчас это кажется фантастикой. А секрет такой эффективности заключался в том, что, обходя ведомственные барьеры, в экстренных случаях обком партии, звонил в райком, тот - в партком нужной организации. И вот уже срочно из организации выезжает нужная для спасения людей помощь. И гражданская, и военная. Военная всегда поспевала быстрее. Это была [4] и автотехника, и самолеты, и вертолеты, и спецчасти.

С воздуха были тщательно осмотрены все горы, долины, реки по планировавшемуся маршруту группы И. Дятлова. По просьбе Обкома партии военные власти забросили в район поисков сначала группу капитана Чернышева, а затем оперативных работников с собаками, курсантов школы сержантов Ивдельлага, саперов.

Погода благоприятствовала поискам, а их масштабность и стремительность сразу дали результаты: манси нашли следы предполагаемой ночевки группы Дятлова. 22 февраля в УПИ спасательные группы были только сформированы, а уже 24 февраля группе Слобцова, заброшенной авиацией в район начала маршрута, было сообщено о находке вымпелом с самолета.

Определившись с районом поисков, спасатели вышли на след пропавшей группы и 26 февраля Б. Слобцов и М. Шаравин обнаружили на пологом склоне горы Холатчахль полузанесенную снегом палатку с нетронутыми продуктами, снаряжением и личными вещами дятловцев, в том числе теплой одеждой и обувью. От располосованной ножём крыши палатки хорошо сохранившиеся следы в основном разутых ног вели в сторону леса. Подошедший с двумя охотниками манси радист из группы геологов вечером сообщил о страшной находке в Ивдель. Стало ясно - группа погибла. Военные и гражданские поисковики стали перебрасываться на место трагедии.

А тем временем следующим утром 27 февраля тот же остроглазый Шаравин обнаружил тела первых дятловцев, Ю. Кривонищенко и Ю. Дорошенко, полураздетых, с обуглившимися [5]пальцами рук и ног у остатков костра под кедром. В тот же день собака проводников манси нашла И. Дятлова и З. Колмогорову, а 4 марта - Р. Слободина, тоже полураздетых и замерзших в позах движения к брошенной палатке.

28 февраля радиограмма об обнаружении ушла в Свердловск, где в этот же день была создана поисковая чрезвычайная комиссия Свердловского обкома КПСС, принявшая решение продолжать интенсивные поисковые работы до конца.

Назначенный вести следствие по этому сложному делу прокурор-криминалист Лев Никитич Иванов был личностью неординарной - еще сравнительно молодой, энергичный, умный и честный. Как только поступили первые вести о трагедии с группой Дятлова, он привлек меня к своей работе, наказав мне перед своим вылетом на место трагедии разобраться с некоторыми газетными публикациями о НЛО, меняющих яркость, цвет и форму. Таких сообщений оказалось довольно много, в основном, в районных газетах северной части Свердловской области, в том числе в крупной газете "Тагильский рабочий". Позже, когда Л.Н. Иванов вернулся с места трагедии в Свердловск, он дополнительно запросил отделения милиции и метеослужбы.

Картина небесных происшествий, близких к 1 февраля 1959 года была тщательно отработана по всем возможным источникам информации. Да, необычные явления в этом районе Северного Урала наблюдались до и после 1 февраля 1959 года (но не 1 февраля) обычно под утро и ничего, кроме любопытства, не вызывали.

[6] С места трагедии Л.Н. Иванов прислал мне в Свердловск самолетом первую же найденную фотопленку из фотоаппарата Ю. Кривонищенко. Для ускорения дела я проявил ее в ванной комнате своей квартиры по ул. Свердлова и ночью отпечатал с нее фотографии последнего дня группы - от увиденных веселых сборов до вечерней установки палатки в штормовых условиях.

Позднее из дневника З. Колмогоровой мы узнали, что это последний вечер в палатке прошел весело и после ужина завершился выпуском устной шутливой газеты "Вечерний Отортен" - по названию заветной вершины, которую ребята следующим днем собирались покорить, невзирая на ее название, которое в переводе с манси означает "не ходи".

Вернувшийся с места трагедии Л.Н. Иванов рассказал, что если бы был суеверным, то поверил бы в какую-то чертовщину - то, что произошло с ребятами, по естественным, природным причинам не могло произойти. Склон, на котором установлена палатка, язык не поворачивается назвать склоном. На глаз он почти не заметен. Скользить на лыжах по нему, не отталкиваясь палками, нельзя. Представить, что здесь может сойти лавина, может только нездоровое воображение, тем более, что на палатке никаких следов схода лавины нет - все крепления на месте, палатка не сдвинулась ни на сантиметр.

Как совершенно нереальная, лавинная версия не рассматривалась вообще до 4 мая 1959 года, когда были найдены тела Дубининой, Тибо-Бриньоля и Золотарева, внутри словно раздавленные мощным уралмашевским прессом. Все остальные ребята замерзли или [7] в лесу, или пытаясь вернуться в палатку.

Медицинская экспертиза очень тщательно обследовала их тела, разрезая каждую царапину. Никаких насильственных повреждений не было обнаружено. Ну, объеденные лисами носы. И все. А у этих же трех почти не осталось целых ребер. У Дубининой раздавлено и сердце, а у Тибо-Бриньоля проломлен череп. Но их найдут только в мае, в русле ручья под 3-4-метровым слоем снега. А пока же весь март и весь апрель в районе трагедии идут тяжелые поисковые работы - воинские подразделения и студенты УПИ трехметровыми штырями протыкают до земли снег все светлое время суток.

Перед следователем Л.Н. Ивановым встала архисложная задача - найти то, не знаю что, - то, что заставило крепких духом и телом ребят обезуметь от страха, располосовать скат крыши палатки и бежать из нее сломя голову, без обуви и верхней одежды, в 27 градусный мороз. Судя по хорошо сохранившимся следам, все 9 ребят физически были в полном порядке.

Я поделился с Л.Н. Ивановым сведениями, почерпнутыми из научно-популярных журналов о "летучих голландцах", кораблях, брошенных экипажами, обезумевшими от страха, и о причинах этого страха - низкочастотных колебаниях, возникающих иногда при прохождении потоков воздуха над волнистыми поверхностями океанов, пустынь и среднегорья. Л.Н. Иванов сделал запрос в Минобороны, не проводились ли какие-либо испытания в районе Северного Урала около 1 февраля 1959 года. На [8] ответ не надеялись, но он пришел, сугубо отрицательный.

Непосредственно в районе трагедии свидетелей происшедшего не было, - и геологи, и манси, и военнослужащие, и другие туристы - все были довольно далеко. Но хорошо сохранившиеся следы, ведущие от палатки к лесу, однозначно говорят о паническом бегстве физически совершенно здоровых ребят. Всех девятерых. Повидимому, только в лесу к ним вернулись способность здраво соображать. Они пытались вернуться в палатку, но было уже поздно. Ветер и мороз сделали свое дело.

После страшной находки 4 мая я виделся с Л.Н. Ивановым лишь единожды, и меня поразила перемена в нем, - исчезла живость характера, словно он постарел на много лет.

- "Ты знаешь, Слава, - сказал он, - мне кажется, что там было два приложения неведомой нам стихийной силы: одно психическое, выгнавшее здоровых ребят из палатки, и второе, физическое, искалечившее и убившее трех ушедших в сторону от основной группы". - Я тоже думаю, что услышав их крики, к ним от костра под кедром пробился А. Колеватов и помогал им чем мог до самого конца...

В 1964 году я с семьей переехал в Минск, где жена стала преподавать иностранный язык офицерам, повышающим квалификацию в Минском высшем инженерном радиотехническом училище Минобороны. И однажды, когда во время свободной беседы с офицерами, она упомянула о таинственной трагедии, разыгравшейся 1 февраля 1959 года на Северном Урале, то офицеры заволновались и сообщили ей, что слышали об испытаниях акустического низкочастотного психического оружия.

[9] Вероятнее всего, это просто домыслы, пытающиеся объяснить гибель крепких ребят, временно обезумевших на час в неподходящем месте в неподходящее время.

И последнее. Моя мать, мещанка Воронежской губернии, всю жизнь относившаяся к комсомолу отрицательно, после этого трагического события, резко изменила свою позицию, справедливо посчитав комсомол, уславший меня вместо похода на лесоразработки, моим спасителем.

Биенко Владислав Николаевич
г. Минск
Июнь 2013 г.