Уголовному делу по гибели дятловцев доверять нельзя

Впервые спустя 55 лет с момента трагедии Евгений Окишев держит в руках копию того самого уголовного дела. Фото: Наталья КО

Прошлым летом мы отыскали очень важного свидетеля той трагедии – Евгения Окишева, курировавшего следствие по гибели туристов. Интервью с Евгением Фёдоровичем «Нам велели говорить, что людей погубил несчастный случай».

Напомним, Евгению Фёдоровичу 94 года. Но, несмотря на почтенный возраст, Евгений Фёдорович прекрасно помнит те события. В 1959 году он был заместителем начальника Следственного отдела прокуратуры Свердловской области.

К нашему расследованию также присоединился известный адвокат, а в прошлом прокурор-криминалист, Леонид Прошкин. Недавно Леонид Георгиевич встречался с Евгением Фёдоровичем. А мы записали их разговор.

Л. Прошкин:
• Уголовное дело по гибели дятловцев я изучил полностью. И у меня к вам такой вопрос: номера у дела почему нет?

Е. Окишев:
• Не знаю, почему так получилось. Может быть, из-за того, что позже дело переиначили?

• Судя по документам, дело сначала вел прокурор города Ивделя Темпалов. А потом вдруг его стал вести прокурор-криминалист Иванов. Но в деле нет ни одного постановления о принятии дела к производству!
• Послушайте, все процессуальные документы были. Я это прекрасно помню.
• А постановления о назначении экспертиз были? А то ведь их тоже нету сейчас.
• Все эти постановления были. Иначе эксперты не стали бы и работать. Я не знаю, куда они делись. Может быть, кто-то имел отношение к этому делу, и те документы, которые имели значение для кого-то, были потом изъяты?

«Нам было велено прекратить дело»

• Я долго сидел на убийствах. Был прокурором-криминалистом Кемеровской области. И мы состязались по числу убийств с вашей Свердловской областью.
• Было такое.
• Так вот, я не знаю ни одного случая, чтобы прокурор области присутствовал при вскрытии. А по делу дятловцев почему-то прокурор Свердловской области Клинов приехал в Ивдель и пробыл три дня в морге при вскрытии пяти тел.
• И на моей практике это был единственный случай.
• Это, видимо, означает, что расследованию придали особую значимость?
• Это означает, что дело было взято на контроль партийными органами. Причем не только областными, но и центральными. Клинов раньше работал в обкоме партии, так что он имел связи там, и я хорошо помню, что у него остались знакомства среди бывших коллег. Поэтому ему подсказали видимо – займись этим делом сам, потому как там всё очень серьезно. Тот же Ештокин (второй секретарь обкома в 1959 году, – Авт.) мог, или еще кто-то. Или сам Кириленко (первый секретарь обкома, - Авт.). Кириленко потом перевели в Москву, кстати. Что касается вскрытия, то, я помню, этот вопрос обсуждался. И кто-то из нас должен был присутствовать в морге. И я помню, что Клинов сказал, что мы все сделаем сами.
• Мне было приятно увидеть в деле фамилию Ештокин. После Свердловска Ештокин у нас в Кемерово работал первым секретарем обкома. Я несколько раз по конкретным делам докладывал ему. А вот скажите, пожалуйста, почему когда растаял снег, на перевале не был проведен повторный осмотр места происшествия? Ведь повторные осмотры дают больше результатов.
• Когда у нас возникла версия военных испытаний, мы планировали повторно выехать на место происшествия вместе с солдатами. И там по мере того, как будет сходить снег, сделать детальный осмотр. Мы даже в план следственный так записали. Хотели изучить тряпье (вещи, палатку) тщательно на различных экспертизах. Но ничего не получилось.
• Почему?
• Табу! Нам запретили. Поэтому и повторного осмотра не было.
• Из-за этого и на радиацию местность не проверяли, когда были найдены последние четыре трупа?
• Наша следственная группа проверок местности на радиацию не проводила. Но они точно были, потому как после того, как нашли последние четыре трупа, всех людей, которые прикасались к вещам на перевале, на экспертизу по радиоактивности отправляли. А для нас в то время развернулись другие события. Приехал заместитель прокурора республики по следствию Ураков. В спешном порядке взял дело. Сказал – пишите постановление. И поехал вместе с Клиновым в обком партии и Иванов с ними. Когда Иванов вернулся, он сказал мне – есть указание прекратить дело. Стали мы с ним обсуждать, как прекратить, по каким мотивам? Ведь девять трупов!
• Да, и дело возбуждено по трупам!
• Да. Тогда не было еще известно о заражении радиоактивностью. И вот тогда решили мы с Ивановым в отношении руководителей организаторов турпохода прекратить дело, а трупы оставить. А когда разрешат, то будем работать по ним. А после я получил прямое указание от Уракова – родственникам объяснять, что это был несчастный случай. Нам всем тогда показалось происходящее очень странным. Мы решили, что все было связано либо с ракетами, либо с каким-то испытаниями. Но больше мы при всем желании не могли сделать. И дело у нас уже забрали. Мог бы Ураков, конечно, всё прояснить, но не стал. Ведь он прямо получил указание от генеральной прокуратуры, а те тоже от кого-то свыше. Потому что ведь дело было в самом разгаре, когда вдруг появился Ураков и всё закрыл.

«Помню, что в ночь трагедии было холодно»

• А Иванов долго отработал прокурором-криминалистом?
• Он работал с самого начала 1954 года, как только ввели эту должность.
• Он был хороший следователь?
• Я считаю, что отличный. Добросовестный и очень скрупулезный.
• Потому и криминалистом назначили. Я сам бывший прокурор-криминалист. Скажите, а вас когда в другую республику перевели, какое-то давление было на вас?
• Нет. Меня лишь спросили, как я отношусь к переезду. И я не нашел никаких доводов, чтобы отказаться. Клинов был против моего отъезда, но по указке генеральной прокуратуры вынужден был отпустить. И меня перевели на должность заместителя начальника следственного отдела.
• Вернемся к дятловской экспедиции. А кто делал фотографии трупов с места происшествия?
• Криминалист делал. Я не знаю, как он организовывал эту работу, но это было им сделано или под его руководством.
• А скажите, погодные условия на момент гибели исследовались?
• Конечно! Я помню, это была очень низкая температура и пронизывающий ветер. Был такой документ.
• А сейчас его в деле нет. И это существенный момент.
• Я помню, было подробное описание снега, следов на склоне. Снегопад, по-моему, прошел уже позже трагедии. Когда Иванов с перевала вернулся, он подробно докладывал мне. И мы с ним версии обсуждали. Очевидно, что в панике ребята покинули палатку, полураздетые выскочили. Разрезанная палатка. Потом руководитель Дятлов оказался почти самый ближний к палатке. И потом вот эти обгоревшие спички под кедром и попытка там разжечь костер…
• В постановлении о прекращении дела по поводу гибели туристов говорятся, что это последствия непреодолимой силы. Что понималось под этой фразой?
• (Окишев тяжело вздыхает). Что может сказать следователь, если версии до конца не проверены? А основную версию, основанную на радиоактивности, вообще не дали разработать. Ведь откуда в чистом поле радиация появилась?! Испытания какие-то проводили, я уверен.

Заместитель начальника Следственного отдела прокуратуры Свердловской области
курировавшего следствие по гибели туристов

Ядерный полигон с Кавказа могли на Урал перенести

• Тогда вот такой полуинтимный вопрос. Ну вот приказали - не лезьте, табу. Но ведь, как правило, такие слова обостряют человеческий интерес: а что же там все таки произошло? Да, официально нельзя, но интересоваться все равно будешь. Это человеческая натура.
• В связи с этим, я и стал интересоваться. Не было ли каких-то испытаний? И тогда мне подсказали специалисты-атомщики, что в одной из кавказских республик был полигон для испытаний атомного оружия. Но в конце 50-х действовал международный мораторий* на испытания. А об этом конкретном полигоне знали западные спецслужбы и держали его под прицелом. И мы с Ивановым стали подозревать, что не перенесли ли эти испытания на Северный Урал? Там же тоже горная местность. В окружении 100-150 километров ни людей, ни жилья. А у этого специалиста-атомщика, сейчас не вспомню его фамилию, я поинтересовался: не допускаете ли вы, что могли быть испытания во время моратория. Он так улыбнулся, а потом сказал: вы знаете, давайте эту тему закроем, я не могу об этом рассказывать.
  * В 1958 году СССР, США и Великобритания договорились, что в течение нескольких лет не будут проводить испытания термоядерного оружия. Все три страны соблюдали договор 1959, 1960, и первую половину 1961 года. В середине 1961-го Хрущев нарушил мораторий.
• Может он не стал говорить, потому что сам участвовал в нарушении моратория? Вот у меня был случай. Я на определенном этапе возглавлял группу по расследованию октябрьских событий в 1993 году. В частности работали по «Останкино», где много народу погибло. Якобы в телецентре выстрелили из гранатомета и потом группа «Витязь» стала стрелять по людям. Мы осмотрели место и поняли, что выстрела из гранатомета не было. Гранатомет довольно много разнес бы. Но там погиб рядовой «Витязя», ему потом посмертно Героя России дали. И тогда мы привлекли специалистов. Как-то мы расслабились, выпили. И нам специалист из МВД говорит – а вы знаете, я же был в «Останкино» в это время. И я знаю, что там рядовой погиб от взрыва какого-то спецсредства. А эти «витязи» только приехали с Северного Кавказа. Причем они приехали со своими спецсредствами. И я знаю, что там взорвалось, но не могу сказать вам, что это. Когда я начал на него наезжать, он сразу в отказ. Не могу сказать и все тут!
  
  Но давайте к дятловской теме вернемся. Вот в деле сразу комплекс – нет номера дела, нет экспертиз, нет процессуальных документов. Непонятно, кто расследует дело. Темпалов возбудил сначала, а потом его допрашивают. Вот такого быть не может. У меня ощущение, что это дело хорошо почистили.
• Да! Это вовсе не дело в полном смысле слова, это какие-то отрывки, которые решено было оставить, потому что они не вызывают подозрений. А по этим крохам дела нельзя было какое-то решение принимать. Халтура полная. Надо ж было так изуродовать следственное дело. От того, что было у нас, оно отличается как голова от попы.
• Но ведь есть опись, и она составлена Ивановым! То есть, Иванов составлял опись вычищенного дела?
• Так если начальство приказало, что дело должно быть описано именно так. Что тут можно поделать.

Лётчик мог ошибиться

• А вот прокурор области подписывал постановление. Он знал его содержание? Мог ведь подмахнуть не глядя.
• Эээ, нет. Текст постановления мы с ним согласовывали. Ведь мы-то были связаны по рукам и ногам. И мы должны были прекратить дело, имея девять трупов, но не зная причины гибели. И вот мы пришли к прокурору Клинову и спросили его – согласны ли вы именно так прекратить - в отношении руководителей, которые проявили халатность? Он развел руками и сказал – а другого выхода у нас и нет. И я вам вот еще что скажу, что попадись мне такой следователь при ином раскладе событий, то за такое постановление я бы следователя выгнал с работы. Есть трупы, а наказывают людей, не имеющих к ним никакого отношения. А знаете как мы с Ивановым болезненно восприняли команду Уракова. У нас самый разгар, а нам по рукам дали. Клинов нас собрал и сказал – закругляйтесь, надо выполнять команду начальства и больше никаких разговор вести нельзя. Вот тогда и возникла у нас «непреодолимая стихийная сила».
• Я читал в воспоминаниях, что 25 февраля один из летчиков, пролетая над перевалом, видел практически у палатки два трупа. И один с длинными черными волосами – якобы женщина.
• Я в прошлом сам летчик и знаю, как визуально можно ошибиться. Как-то я возвращался на аэродром, так с высоты 300 метров (это высота первого посадочного круга) мне казалось, что эти 300 метров как 10 метров. Можно прыгнуть. Вот такой обман. Поэтому я допускаю, что летчик мог ошибаться в отношении расстояния от трупов до палатки.
• Но знаете что интересно. В самом деле с самого начала момента поисков на каждый день есть по пять-шесть радиограмм. А вот именно 25-го, когда пилот якобы увидел трупы, радиограмм нет. А 24 и 26 есть. Как такое может быть?
• Таких деталей я уже не помню.
• Опять о радиоактивности. Я уверен, что тогда исследование местности на радиацию проводилось. Но не в рамках этого уголовного дела.
• Конечно!
• Потому что в то время слово радиация было ого-го каким!
• И не только это. Даже если речь шла об испытаниях каких-то, надо было улики-то все уничтожить. Надо было принять срочно меры. Я совсем не исключаю, что была команда какая-то. И там могли кое-что уже поправить. Потому что для нас с Ивановым все стало понятно, когда поднялся вопрос о секретности. И наша версия, связанная с полигоном, может оказаться верной.
• Скажите, в вашу бытность были дела, которые забирали в производство из Свердловской области в прокуратуру республики или союза?
• Такого не было. Дятловское дело в моей большой практике единственное, которое забрали в Москву. Можно догадываться, насколько оно было значимым.