В память о Владимире Сунгоркине: Это был его перевал Дятлова

– Сиди и слушай, а я говорить буду, - сказал мне как отрезал Владимир Сунгоркин, когда мы сидели втроем – он, я и руководитель фонда памяти группы Дятлова Юрий Кунцевич в марте 2014 года в палатке на перевале Дятлова.

Эту трагичную историю 60-летней давности пересказывать не буду. Те, кто в курсе подробностей расследования KP.RU, знают, что наш Владимир Николаевич был искренне увлечен темой и пытался докопаться до сути – от чего погибли туристы. Ныне Кунцевича тоже нет в живых. Он ушел из жизни год назад.

Но вернемся на перевал. На улице – минус 25, задубевшее на морозе полотно палатки бьется на ветру. В углу топится буржуйка, сверху свисает фонарик, дающий тусклый свет. Мы, сидя в теплых снегоходных костюмах, шапках, перчатках, соображаем на троих – что же случилось с группой Дятлова. Сунгоркин дает мастер-класс.

– Юра, - по-свойски обращается он к Кунцевичу, - ты мне вот что скажи – как они умудрились палатку поставить в самом неподходящем месте (на голом склоне, - Ред.)?

Кунцевич пускается в рассуждения, сдабривая их своим туристским опытом. Мол, палатку туристы так поставили, чтобы высоту не терять.

– Да чушь какая! – восклицает Сунгоркин. – Километр вниз спуститься и все – ты в безветренной местности! Там даже палатка не нужна. Достаточно костер разжечь и в сугробе окопаться, чтобы спастись. Трое суток так жить можно. По себе знаю!

Кунцевич соглашался. Да, и со мной такое бывало.

– Так что же произошло? Мистика какая-то! – недоумевал Владимир Николаевич.

Мы с ним ездили на перевал дважды. Это были мощные зимние экспедиции с участием экспертов, журналистов. Он лучше всех разбирался в этой истории, мог опровергнуть любую версию развития событий. И своим опытом доказывал, что при любом раскладе туристы погибнуть не могли. Ну разве что снежный человек напал или инопланетяне. Не удивляйтесь, он рассматривал и такие варианты, потому что хотел докопаться до сути.

Он всегда учил нас – журналист должен быть любопытным. Помню, что именно из-за любопытства я тогда побежала по заснеженному склону перевала в носках. Ну интересно же было на себе прочувствовать – каково оно, босиком по снегу? Вывод: 100 метров – мой предел. А дятловцы полтора километра шли. Впрочем, речь не обо мне.

В лесу Сунгоркин ломал сухостой и показывал, как разжечь костер за одну минуту, вновь и вновь доказывая, что не могли опытные туристы погибнуть из-за холода.

Перечитываю написанное и понимаю, что это какие-то мелкие зарисовки. А для широких мазков слов подобрать не могу. Ведь перевал Дятлова — это была полностью его тема. В нашей редакции последние два дня царит траурное недоумение – как так-то? Он же был двигателем всего и вся. И расследование гибели дятловцев на Северном Урале – не исключение. Вчера многие причастные к теме прислали мне слова соболезнования, потому что благодарны ему за ту работу, которую проделала «Комсомольская правда».

Как-то сказала ему, что впереди тупик – правду вряд ли узнаем. Он ответил: «Тупиковых ситуаций нет, возьмем паузу».

И вот сейчас я не знаю, Владимир Николаевич. Ваш уход – это пока тупик, а никакая не пауза.